Доктор Нонна - Верь, люби, живи! (сборник)
– Так что же случилось?
– Не волнуйся. Мне нужна пауза в этом сумасшедшем и беспросветном калейдоскопе будней. Может, я даже и не хочу стать врачом. Я уже насмотрелась столько страданий. С меня хватит...
– Ну и хорошо, – Игорь решил, что ему надо успокоить Асю. – Давай купим дом в Испании, возьмем с собой Артура и поживем там годик.
– Нет. – Она решительно помотала головой, – Это было бы просто бегством от проблемы. Как бы это объяснить... Я хочу измениться внутри, а не изменить свою внешнюю жизнь.
– Так что ты хочешь? Я не понимаю... – Впервые она заметила раздражение в глазах Игоря.
– Дай мне год. Давай пока отложим свадьбу.
– Ты разлюбила меня?
– Нет, я тебя люблю так же, как и раньше. Просто вокруг меня все краски поблекли...
– Хорошо. – Он встал и, тяжело хромая, вышел из кафе.
Ася заплакала оттого, что сделала самому преданному и уже родному человеку больно.
Дома ей предстоял еще один тяжелый разговор.
– Папа, давай поговорим.
– Асенька, а почему ты не в институте? Ты не заболела?
– Я... наверное, сошла с ума.
Артур впился взглядом в дочь. Теперь он мог только двигать руками и глазами, это давало ему возможность хоть как-то еще обслуживать себя, когда не было Максима. Руки дрожали и не слушались... Ася знала, что любые отрицательные эмоции убивают его.
– Я взяла академический отпуск. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе. Хочу полететь в Америку. Аня и Гарик давно меня зовут... Еще хочу заняться фотографией. Я за собой давно замечала, что постоянно хочу запечатлеть, удержать что-то. Вчера шла по улице, и два листа клена, пожелтевшие, упавшие на мокрый асфальт, как будто целовались, нет, верней, прощались друг с другом, с любовью... Мне так захотелось это запечатлеть. Я пойду учиться в фотостудию.
Артур молчал. Комок застрял у него в горле. Помолчав, он сквозь слезы сказал:
– Ты права. Делай как знаешь, доченька. Разорви этот проклятый круг болезней. Посмотри на жизнь вокруг. Радуйся, живи, ошибайся! Я рад, что ты не лжешь, что ты честно сказала, а не придумала что-то в оправдание своего решения.
– А как же ты?
– Ты знаешь, мне постоянно звонит одна женщина... Она – моя бывшая коллега, хирург. Очень хороший, но какой-то неустроенный человек. У нее сейчас так сложилась жизнь, что недавно она оказалась без работы, без жилья, снимает какой-то угол. Все время мотается в свою деревню, откуда она родом. Ее зовут Надя. Надежда... Мы с ней говорили... Да... Она придет ко мне завтра. На нее можно положиться. И еще... Не все так однозначно. Ты меня как-то спрашивала, почему я лгал тебе. Иногда правда, сказанная не вовремя, может убить человека или стать предательством. Я не мог предать Милу с Аней. Правда, цель этой лжи стала мучением для тебя, доченька.
– Папа, давай не будем сейчас возвращаться в прошлое. Я тебя очень люблю. Прости меня за мое решение!
Артур отвернулся к стене и тихо сказал:
– Я устал. Мне надо отдохнуть.
Ася вышла из комнаты. Она впервые почувствовала душевную приподнятость и легкость. Все решено. Она увидела выход из бесконечной цепи страданий. Не бегство, а именно выход. Ей впервые хотелось что-то сделать не по обстоятельствам и необходимости, а вопреки им.
Она тихонько запела:
– Одна снежинка еще не снег...
Глава 24
Надежда поселилась у них в дни перед отъездом Аси. Дом с ее появлением ожил. Она не была «хирургом от бога», зато душа ее излучала постоянное уверенное спокойствие. Эта ее энергетика была поистине целебной для Артура. Ася уезжала более-менее спокойная за отца.
Надежда, несмотря на то что была врачом, обладала даром целительницы. Научила ее всему прабабушка. Когда Надежда увидела усохшие мышцы ног и рук Артура, сердце ее сжалось.
– А почему ты массаж не делаешь?
– Массаж не помогает при рассеянном склерозе.
Но она начала массировать конечности Артура, несмотря на все его возражения. Максим приходил теперь только два раза в неделю, когда Надя уезжала на выходные. Она ездила к себе в деревню, так как с мужем она давно развелась, а дочь вышла замуж и уехала жить в Австралию, это стоило немалых денег, и они продали свою квартиру в Москве. Так Надя оказалась снова в своей деревне и совсем одна. Даже внуков своих она не видела.
В их деревне осталась одна (раньше их было четыре) знахарка – Тимофеевна. К ней со всей России приезжали за помощью: она готовила отвары, рьяно молилась, шептала что-то, и часто люди исцелялись.
Проницательная, жесткая старуха всегда всем говорила правду:
– Сейчас тебе полегчает, сынок, а к лету ты помрешь...
Так обычно и случалось. Она никогда не ошибалась. Из-за этой старухиной прямоты Надежда долго не решалась привезти к ней Артура. Она сама, по советам Тимофеевны, делала сборы, отвары, мази и привозила все это Артуру. Голова у Артура работала четко. Он даже начал описывать свое состояние в научной статье. Конечно, писала за него Надежда, а он диктовал. Это отвлекало его от грустных мыслей, да и день был занят полностью.
– Что это за горькую гадость ты мне суешь каждый день? – возмущался он.
– Не гадость, а иммуномодуляторы: эхинацея, боярышник, розмарин и кое-какие поганки, – улыбалась Надя.
Заметив несомненное улучшение здоровья Артура (правда, теперь, печатая под его диктовку статью по рассеянному склерозу, она знала, что так бывает), Надежда решила все-таки свозить его к Тимофеевне. Предварительно она пошла к ней и попросила:
– Не говори ему о смерти, пожалуйста...
Тимофеевна строго на нее посмотрела и промолчала.
Максим активно помогал Наде и даже поехал вместе с ними.
Дорога до Надиной деревни сильно вымотала Артура. Хорошо, что с ними был Максим, без его помощи они бы не справились. Целый день они отдыхали в доме Нади, а к вечеру повезли Артура в дом знахарки.
Тимофеевна приняла их почти сразу. Она долго вглядывалась в лицо Артура, трогала его руки, что-то шептала. Потом помолчала, наклонилась к нему и заговорила глухим, отчужденным голосом:
– Артуром тебя зовут? Да-а... Знаю я твою маму (Тимофеевна назвала точную дату его зачатия и рождения), «ковырнула» я ее тогда плохо. Не любила она отца твоего, царствие ей небесное. От ребеночка хотела избавиться, а вас двое оказалось. Вот ты сейчас и расплачиваешься за грехи матери своей, да и за мои. Помогу я тебе. Через два месяца и два дня ходить ты будешь на своих ногах и о болезни забудешь.
Еще долго колдовала она над Артуром, поднимала его руки и ноги, брызгала на него какой-то водой, что-то шептала. Его трясло, колотило, он обильно покрылся испариной. Потом, обессиленный, уснул.
Надя даже испугалась.
– Тимофеевна, зачем же ты соврала?
