Запрет на любовь - Анна Джолос
— А Ей-то что он сказал? Человек, если и попадает в психушку, о своих детях забывает вряд ли…
— Послушай, Тата, закончим этот странный разговор. У твоих родителей действительно были довольно непростые взаимоотношения, но тебе, определённо, не стоит лезть в это.
— Про пост губернатора и выгодный брак какие-то комментарии с твоей стороны будут?
— Я тебе уже ответил! — орёт, гневаясь. — Иди к себе и больше не поднимай эту тему. Ясно?
— Ничего не ясно. Все вокруг что-то скрывают и, похоже, все в этом доме лгут.
— Поднимайся в свою комнату. Приведи себя в порядок, — наставляет строго.
— Ба, может быть, ты расскажешь, как было? — поворачиваюсь к ней. — Он действительно насильно выдал единственную дочь замуж за нужного человека?
— Я… — она теряется. — Амиран был Настиным женихом и он любил её…
— Да или нет? Честно скажи.
Она вздыхает.
— Настя не хотела этой свадьбы, но… — виновато опускает глаза.
— Но всем было наплевать на её пожелания. Я поняла.
— Алиса, какого хрена? — возмущается дед, вскочив со своего кресла.
— Звездец. Вот это вы родители! Продать дочь за статус. Как подло и низко…
— Немедленно ступай к себе!
— Ты как? Нормально спалось потом ночами? — прищуриваюсь.
— Пошла наверх! — диким ором заходится и в порыве ярости смахивает со стола все бумаги.
— Тата, делай, что говорит, — боязливо лепечет бабушка, прихватив меня за плечо.
— Как ты всю жизнь делала? — отражаю, усмехнувшись.
— Идём наверх, прошу тебя, — в её взгляде читается страх и мольба.
— Не нужна мне твоя компания! Я хочу побыть одна, — покидая кабинет, прохожу мимо и поднимаюсь по лестнице.
*********
Всю субботу я тупо лежу в кровати, на повторе гоняя в мыслях наш с Абрамовым разговор об отце.
«Ты так боишься подвести его, но знаешь ли на самом деле, чью идеологию рьяно чтишь?»
«Амиран затребовал Настю в качестве платы за помощь. И плевать ему было на то, что девчонка только-только пережила похищение. Личные амбиции оказались куда важнее»
«Брак твоих родителей — не более, чем выгодная сделка. Потому ничем хорошим он в итоге не закончился. Мать страдала рядом с тираном»
«Твой отец обвинил её в смерти первого ребёнка. Не выпускал из дома. Не разрешал приезжать к родителям в Красоморск, иметь подруг и общаться с кем-либо»
«Ты в курсе того, что он регулярно поднимал руку на твою мать? И про то, что закрыл её в психушке знаешь тоже, верно?»
«Поражаюсь тому, как грамотно твой папаша всё обставил! Пять баллов! Взять силой, а потом удивляться, из-за чего жена не хочет этого ребёнка»
Рыдаю, не в силах сдержаться.
Кошмар, какой кошмар! Мой отец — не такой. Не могу в это поверить! Не могу!
«Я знаком с твоей матерью. Знаком и с Климовым. Он — вовсе не дьявол во плоти, ясно?»
«Прикинь, Джугели, как тесен мир? Много лет назад мой батя летал в Грузию с друзьями. Чтобы вытащить из дурдома твою мать»
Закрываю лицо ладонями, хотя в комнате итак темно.
Как смириться с услышанным? Как не думать о предательстве близкого друга? Я же, как полная идиотка, делилась с ним своими переживаниями.
Теперь вспоминаются и его неоднозначные советы.
«Возможно, стоит послушать мать?»
«У медали, вроде как, всегда две стороны»
Предатель-предатель-предатель!
Почему не рассказал обо всём раньше? Почему так долго молчал?
Плачу, заливая слезами подушку.
Вокруг одни лжецы! А я ведь ему доверяла! Доверяла!
В груди становится тесно и больно. Губы до сих пор горят от вчерашнего поцелуя, а щёки от жгучего стыда.
Целовалась ещё с ним. Какая глупая! Зачем позволила этому случится? Зачем?
Переворачиваюсь на другой бок.
— Тата!
Бабушка снова стучит в дверь.
— Открой, прошу.
— Нет, уйди.
Гоню её прочь, как утром.
— Звонил твой отец. Переживает, что ты не отвечаешь на его звонки. Спрашивал, что у тебя с телефоном.
Молчу.
Что с моим телефоном? Да просто вырубила его, не в силах видеть многочисленные входящие.
Абрамов.
Леван.
Папа.
Хочется, чтобы именно сейчас в тот момент, когда мой мир рушится, все от меня отстали! Оставили в покое!
— Перезвони ему, пожалуйста.
Перезвонить…
Это так легко и сложно одновременно.
Целый час мне требуется для того, чтобы решиться.
Выползаю из-под одеяла и сажусь, облокотившись спиной о подушку. Беру с тумбочки телефон. Включаю и, не моргая, таращусь на экран. Там одно за другим сыпятся уведомления о сообщениях и звонках.
Ничего не читаю. Набираю отца. Отвечает он мне после третьего гудка.
— Тата, в чём дело? Я не мог до тебя дозвониться, — с ходу принимается отчитывать.
— Я спала.
— Заболела?
— Плохо себя чувствую.
— Почему? — по голосу понимаю, что хмурится. — Эдуард ничего не сказал об этом.
— Попала под ливень вчера.
— Ты разве не на машине передвигаешься?
— Вчера возникло желание пройтись пешком.
— Пройтись пешком под дождём? — уточняет недовольно.
— Это запрещено разве?
— Ты злишься?
Хочется вывалить на него всё то, что узнала, но… Понимаю, что морально не готова к этому диалогу.
— Мне не нравится твоё настроение и что, чёрт возьми, происходит у вас с Леваном? Он сказал, что ты его игнорируешь?
— Есть повод, — не отрицаю.
— Зачем треплешь парню нервы накануне свадьбы?
— Мы как-нибудь сами разберёмся со своими отношениями.
— Что значит сами?
— То и значит.
— Леван выглядит расстроенным.
— Зато в свой день рождения расстроенным он не выглядел, — подмечаю язвительно. — Клуб, алкоголь, друзья, голая танцовщица на коленях.
— Что за вздор? Мы, к твоему сведению, ездили вчера в ресторан бронировать дату.
— Дату чего? — выдыхаю раздражённо.
— Ты в себе? У тебя жар или что?
«Собираешься повторить судьбу своей матери?» — звучит в ушах голос Марселя.
— Горозия так уверен в том, что я за него выйду?
— Разумеется, он в этом уверен.
— К твоему сведению, я не общаюсь с ним уже третий месяц!
— Тата, что ещё за выкрутасы?
Отец явно охреневает от того, что слышит.
— Мы с ним совсем отдалились друг от друга. Мне… хотелось бы разобраться в себе. Поэтому не надо, пожалуйста, планировать что-то без моего одобрения.
— Выкинь эти глупости из своей головы, дочка. Свадьба с Горозией — дело решённое, — произносит твёрдо.
— Что значит «дело решённое?» — кричу я громко. — Уважай мои чувства! Я говорю тебе важные вещи. Не хочу быть его невестой!
Последняя фраза сама собой изо рта вырывается.
Тяжело дышу.
— Ну вот что… — наконец раздаётся голос отца в динамике. — Перезвони, как придёшь в
