Формула фальшивых отношений - Мина Синклер

— Да, — быстро отвечаю я, прежде чем она успевает рассказать мне то, что я уже знаю. — Оливер позаботился об этом, и вам не нужно ни о чем беспокоиться.

Продажа этих билетов позволила бы оплатить лечение папы ещё на месяц, но я хочу, чтобы они провели выходные вдали от дома. У мамы накоплено достаточно дней отпуска, чтобы она могла взять отгулы в пятницу и понедельник, и это будет первый раз, когда они покинут штат более чем за десять лет.

Нам было трудно успевать за всем, но теперь, благодаря моей новой работе, дела идут лучше. Если я останусь до конца сезона, у нас будет неплохая сумма сбережений, которые обеспечат нас на ближайшие годы.

Моя мама плачет, когда я уезжаю в аэропорт, и я едва сдерживаю слезы, обнимая их обоих на прощание. Но мы знаем, что увидимся всего через две недели в Джексонвилле, так что это не так ужасно, как могло бы быть.

В аэропорту я снова захожу в салон, и мастер по маникюру Дэнни вытирает стойку после своего последнего клиента.

Его улыбка становится ярче при виде меня.

— О, привет, Властная Пчелка.

Я поднимаю брови.

— Ты называешь своих клиентов по цветам, которые они выбирают?

— Конечно, — говорит он. — Как ещё я могу всех запомнить?

— Элли, — говорю я, протягивая руку. — И сегодня я выбираю другой оттенок, так что тебе придется запомнить моё имя.

Я говорю ему, что он может включить свой подкаст, пока работает над моими ногтями, так что у меня есть немного времени, чтобы написать Оливеру, что я на пути в Сеул. Возможно, я ещё не покинула территорию США, но чувствую себя так, как будто я готова к вылету, раз я здесь.

К моему удивлению, на экране высвечивается имя Оливера. Маневрируя одной рукой, я надеваю наушники и отвечаю на звонок.

— Нам нужно прекратить встречаться подобным образом, — я улыбаюсь ему.

Оливер, прищурившись, смотрит на экран.

— Ты в салоне?

— Ага. Почему ты звонишь? Кстати, который час в Сеуле? — спрашиваю я.

Он долго молчит.

— Я скучал по твоему лицу.

Тепло разливается в моей груди, приятное и немного запретное.

— Я тоже по тебе скучаю.

Мы переписывались всю неделю, хотя он был занят — в отличие от меня, он не взял неделю отпуска, а сразу улетел в Сеул. Он провел промо с Беллой и местными фанатами, посетил команду “Mecho”, продемонстрировав удивительное сотрудничество с корейской гоночной командой, и прислал мне фотографии вкусных блюд, которые пробовал каждый день. Если у меня и было подозрение, что Оливер был тайным гурманом, то теперь оно подтвердилось. Он даже сказал мне, что собирается пригласить меня на свидание в кондитерскую, которую ему порекомендовал Чжэ Нанг, молодой водитель из “Mecho”.

Но сейчас он выглядит усталым, окно за его спиной погружено в кромешную тьму. Кажется, он не брился пару дней, и что бы ни происходило, он проводит рукой по волосам, что является его нервным тиком.

— Эй, — тихо говорю я. — Что случилось?

Он глубоко вздыхает, затем опускается на кровать.

— Произошло кое — что. Я знал об этом со времен гонки в Мельбурне, но теперь кто — то проболтался, и это распространилось по всей команде, так что ты тоже должна знать. Все говорят об этом.

В его голосе нет ни намека на поддразнивание, поэтому я сразу понимаю, что это что — то серьезное.

— Всё в порядке? В чём дело?

Он медленно объясняет мне инцидент с квалификацией в Дубае. Ужас скручивается у меня в животе от осознания того, что кто — то намеренно подстроил ту аварию — и что всё могло быть ещё ужаснее, если бы Оливеру не повезло.

— Ты сообщил об этом? — шепчу я.

Я оглядываюсь, как будто кто — то может подслушивать, но здесь только мы с Дэнни, и он погружен в свой выпуск подкаста, сосредоточенный только на моих ногтях.

Оливер кивает.

— Бен отправил отчет президенту. Официального ответа мы пока не получили, но мы отправили его, так что, по крайней мере, мы следовали процедуре. Если это повторится, мы сможем доказать, что это второе нарушение.

Я смотрю на экран, меня охватывает неверие.

— Я имела в виду полицейским, Оливер. Если кто — то попытается тебя убить, ты нужно обратиться в полицию, а не к боссам.

Слова звучат слишком резко, но мне всё равно. Он мог умереть. Меня не волнуют приличия.

— Все это зашло слишком далеко, — говорю я, прежде чем он успевает ответить. — Ты должен что — то сделать. У тебя явно есть преследователь, который настроен разрушить твою жизнь, а теперь и это? Наши отношения не помогут. Ты не можешь заклеить пластырем пулевое отверстие.

Оливер садится, его прямые брови сходятся на переносице.

— Ты не увольняешься.

— Что? — я хмурюсь в ответ, не понимая.

— Пожалуйста, не уходи, — говорит он, теперь его голос звучит настойчиво. — Мысль о твоём возвращении — единственное, что не дает мне сойти с ума.

— О, Оливер, — у меня сжимается горло при виде выражения его лица. — Я не увольняюсь. Я в аэропорту, сяду на рейс в Лос — Анджелес через тридцать минут. Я буду в Сеуле сегодня вечером, — я быстро проверяю приложение часов на своем телефоне, где я уже запрограммировала местное корейское время. — Ну, для тебя — завтра.

Он прерывисто выдыхает и плюхается обратно на подушки.

— Чёрт. Хорошо. Спасибо.

Больно видеть, что он так переживает, но, конечно, он в отчаянии. Я бы тоже переживала, если бы кто — то пытался разрушить мою карьеру — и, возможно, оборвать мою жизнь.

— Ты не думал о том, кто бы это мог быть? — осторожно спрашиваю я.

Оливер качает головой.

— Я не хочу обвинять кого — нибудь без доказательств. Если это действительно кто —