Месть королевы мафии - Шивон Дэвис
Николина протягивает моей жене бутылку воды и поправляет выбившуюся из хвостика прядь волос. Час назад пришла лучшая подруга Рины — к большому неудовольствию и явной ярости ее мужа — с одеждой для всех нас и принадлежностями для приведения себя в порядок. Порванное, покрытое пятнами белое платье моей жены было заменено на ее обычный черный боевой наряд. На ней нет макияжа, а волосы аккуратно зачесаны назад. К ее телу пристегнуто множество оружия, и она готовится к схватке со своим отчимом.
Я все еще не могу прийти в себя от этого открытия и осознания того, что теперь я косвенно связан с этим ублюдком Дипьетро.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спрашиваю я, когда она подходит ко мне и незаметно переплетает свои пальцы с моими. Мне нравится, как естественно она обращается ко мне за поддержкой, даже не задумываясь об этом. — Я могу позаботиться о нем, и ты сможешь избежать ответной реакции со стороны Анаис, если она узнает, — предлагаю я.
— Ты знаешь, каким будет мой ответ, — она смотрит на меня снизу вверх, и на ее прекрасном лице отражается жестокая решимость.
— Я должен был попытаться.
— Я ценю это.
Мы поддерживаем безмолвное общение, выражаясь взглядами, а не словами. Она говорит мне, что должна это сделать. Я говорю ей, что понимаю и что я рядом, поддержу ее всеми возможными способами.
— Он здесь, — кричит Ренцо со своего наблюдательного пункта на стропилах. Наши люди дежурят по всей территории, на складе и в доке, чтобы не было неприятных сюрпризов.
— Пора, — я почти вижу, как напряжение покидает тело моей жены, когда она произносит это слово. С мягкой улыбкой она отходит от меня и направляется к месту в центре комнаты, отведенному для Саверио. Заляпанный бетон накрыт пластиковым брезентом. И стоит жесткий деревянный стул с рейками.
Двери склада открываются, и люди Катарины вводят внутрь Саверио, на голове которого мешок. Шестеро из них окружают его, толкая вперед. Он, спотыкаясь, заходит на склад, его руки скованы наручниками за спиной. Пытается закричать, но его слова заглушаются кляпом. В глазах моей жены ярко горит злоба, когда она наблюдает, как ее люди сажают Салерно на стул и приковывают наручниками его запястья и лодыжки.
Катарина срывает с его головы черной мешок, и дон из Вегаса щурится, пока его глаза привыкают к тусклому освещению. Я не видел его много лет, и он действительно поплохел. Его пивной живот заметно выступает над поясом брюк. Мясистые руки и ноги свидетельствуют о нездоровом питании и постоянном употреблении пива. Из-за отечности его лица шрам, проходящий по одной стороне, кажется менее заметным. Плохая покраска не скрывает его редкие седеющие волосы. У него грубая, покрытая рубцами кожа и пожелтевшие зубы.
Он выглядит старым. Изношенным. Он уже далеко не в расцвете сил.
Неудивительно, что он умолял Алессандро встать у руля в Вегасе. Даже если бы моя жена не прикончила его сегодня, дни дона Саверио Салерно все равно сочтены.
Его налитые кровью глаза сужаются, когда он фокусирует взгляд на моей жене.
— Ты натравила на меня русских, маленькая сука! Они захватили мою территорию и украли наследство твоей сестры! Это ты и планировала с самого начала! — обвиняет он.
Я поднимаю руку, прежде чем Катарина успевает заговорить.
— Всем выйти, кроме ближайшего окружения, — кричу я. Нам не нужны свидетели того, что именно будет сказано или что произойдет сегодня. Наши люди верны, но каждого можно подкупить. «Комиссия» ожидает, что Катарина передаст Салерно в их руки. Убийство дона — непростое дело в нашем мире. Наличие оправдания не всегда является достаточной причиной для того, чтобы любой другой дон или донна взяли дело в свои руки. Вот почему нам нужно представить это как дело рук Братвы. Чем меньше людей знает, как именно это произойдет, тем лучше.
Рина что-то говорит Николине, прежде чем позвать Рикардо. Николина не возражает и позволяет Рику вывести ее из помещения. Мы ждем, пока солдаты и капо, находящиеся в помещении, выходят наружу, чтобы прочесать территорию.
Рина засовывает кляп обратно в рот Саверио, когда тот начинает выкрикивать всякую чушь, и вынимает его только тогда, когда на складе никого не остается, кроме нас и ближайшего окружения Рины. Мне не нравится, что Ренцо здесь, но мы не можем его выгнать, не вызвав его гнева. Он как скороварка, готовая взорваться, и я не буду заставлять его совершать неразумные поступки. Пока мы точно не узнаем, что задумал этот парень, разумнее всего держать его при себе.
— Ты не сможешь меня убить, — Саверио выпячивает грудь. — «Комиссия» снимет с тебя за это ответственность, но Анаис никогда тебе этого не простит.
Вопрос стоит так: убей или будешь убит, и он переоценивает свою значимость. Его приезд за Катариной не оставил моей жене выбора. Салерно знает об этом. Он также знает, что, приехав сюда, он столкнется с серьезным численным превосходством. Может быть, он думал, что его передадут «Комиссии», и его прошлое, связанное с доном Маццоне, поможет ему сохранить жизнь. Или, может быть, он хочет умереть. Глядя на его усталое, бесполезное, старое тело, в это не так уж трудно поверить.
— Никто не узнает, что это была я, — она обходит его, окидывая взглядом с явным отвращением. — Вина ляжет на русских.
— Ты всегда была неблагодарной тварью. И это после всего, что я для тебя сделал!
Рина бьет его по лицу, и его голова откидывается назад под неудобным углом.
— Нихрена ты не сделал, и ты это знаешь. Использовал меня как няньку для Анаис, потом из-за ревности выдал меня замуж. Ты отдал меня этой свинье Конти, зная, что он со мной сделает, — на этот раз она бьет его в живот, нанося несколько точных ударов в солнечное сплетение и по ребрам.
Саверио одаривает ее мерзкой ухмылкой, изо рта у него вырывается воздух, и он с трудом дышит.
— А твой новый муж знает, кто ты? — когда он смотрит на меня, в его глазах появляется злобный блеск. — Он знает…
Катарина затыкает ему рот кляпом, заставляя его замолчать. Она поворачивается и подходит ко мне.
