Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе
— Райдер, — я больше вижу своё имя на её губах, чем слышу его. Я чувствую, как его звучание вибрирует в моей груди и оседает в моём сердце.
Она привстаёт на цыпочки и дарит мне поцелуй, который я запомню навсегда. Это не дикая схватка языков и губ. Это не битва за контроль. Поцелуй нежный и напуганный. Полный надежды и хрупкий. Её губы такие невероятно пухлые, пока скользят и прижимаются к моим. Посасывание и укусы, тихие вздохи, обдающие моё лицо.
Я накрываю ладонями её шею и вжимаюсь между её ног. Мои большие пальцы гладят её щёки, а её ладони обхватывают мою талию и притягивают ближе. Я чувствую вкус неописуемой сладости, свойственной лишь Уилле, пока я сосу её нижнюю губу и провожу по ней языком.
Её стон танцует по моей коже и заставляет меня дрожать. Один последний поцелуй, после чего я привлекаю её к себе. Она смотрит между нами, затем на меня, выразительно приподняв брови.
Это заставляет меня тихо рассмеяться. Я качаю головой и поднимаю руку, чтобы она поняла — я планирую потрогать её таким образом, а не переходить к главному. Пока что нет. Наш переход обратно к изначальной динамике переходит гладко — язык тела, зрительный контакт, понимание без слов.
Её груди полные и мягкие, так и молят о ласках моего рта. Я целую их, грубо посасываю соски, а ладонь опускаю ниже её талии и нахожу тёплую и гладкую кожу. Мои пальцы раскрывают невероятно шелковистую кожу, погружается сначала один палец, затем второй. Ладони Уиллы стискивают мои плечи. Она наваливается на меня, прижимается грудью, приоткрытый рот оказывается у моей шеи.
Мой большой палец находит её клитор и кружит медленными, лёгкими как перышко касаниями. Я чувствую каждый выдох горячего воздуха, дар её звуков, когда она опускает рот к моему более здоровому уху и хрипит. Ладонь Уиллы отрывается от моей руки и крепко обхватывает основание члена.
Я стону и запрокидываю голову, когда она сжимает хватку, а потом проводит вверх до головки. Её большой палец проходится по головке моего члена, и мне совершенно плевать, какой у меня вырывается звук. Рот Уиллы не отрывается от моего уха, и я впитываю все её отчаянные звуки. Её ладонь ощущается просто идеально, её движения достаточно медленные, чтобы мучить меня. Её бёдра начинают дрожать, дыхание делается отрывистым.
Мои бёдра покачиваются в её хватке. Я поворачиваю голову и нахожу её губы. Мы целуемся и дышим друг другом, изучая под струями воды… возясь и посмеиваясь, узнавая, какое касание сводит другого с ума. Я крепко прижимаю Уиллу к себе, не сводя с неё глаз, когда её бёдра вздрагивают, ногти впиваются в мою кожу.
Её веки трепещут, опускаются. Розовый румянец заливает её грудь, затем окрашивает щеки. Я вижу, как её полные губы говорят «Б-близко», и сильнее сгибаю пальцы, двигая ими внутри неё всё жёстче и быстрее. Отчаянный жар поднимается по моим ногам и обжигает основание позвоночника. Моё тело напряжено как взведённая пружина, и от её мягких маленьких ладошек на моём толстом члене у меня кружится голова. Уилла начинает дрожать, её глаза распахиваются, рот приоткрывается. Она кончает на моей руке, трясясь всем телом, и стонет мне в губы. Вид её оргазма доводит меня до предела. Один последний толчок в её тесный кулак, и вот я уже проливаюсь на её живот на протяжении маленькой вечности.
Уилла льнёт ко мне, пылко обвивая руками мою шею. Её губы прижимаются к моему уху, щекам, губам. Наши лбы соприкасаются, после чего она крадёт ещё один поцелуй напоследок. Она отстраняется, раскрасневшаяся и сногсшибательная, и её глаза озаряются дрожащей улыбкой. Затем её ладонь проходится перед её лицом, собирается в жесте «щепотки» и взмахивает в воздухе.
Теперь она знает значение этого жеста, и я невольно улыбаюсь в ответ.
«Прекрасно».
* * *
Я поддался и развёл огонь. Видя, что мы миновали переломный момент в душе, я подозреваю, что Уилла всё равно позволит мне несколько часов обнимать её в постели. Она растянулась на диване, уложила ноги на мои колени. Она шевелит пальчиками на ногах, пока я вожу пальцами по подъёму её ступней.
— Давай сыграем в игру, — говорю я ей.
Уилла отводит взгляд от огня и поворачивается лицом ко мне.
— В игру?
Я киваю.
— Называется «заполни пробелы».
— Заполни пробелы в чём?
— В твоей жизни, — её нога начинает ускользать, но я хватаю её. — Уилла.
Её глаза мрачнеют, предвещая злость.
— Что?
— Поговори со мной. Что тебя расстраивает в этом?
Она вздыхает и роняет голову обратно на подлокотник дивана.
— Мне не нравится говорить о себе.
— Да, но когда дети станут старше, кто им объяснит, почему мама всегда странно реагирует на корн-доги, непростые разговоры и медведей гризли?
— Так, нет у меня странной реакции на корн-доги. Они просто мерзкие. А медведи гризли — пусть они и якобы вымерли в штате Калифорния — всё равно ужасают.
— А непростые разговоры?
Уилла хмурится.
— Далее я собиралась высказать претензии насчёт детей.
— Ты сказала, что тебе нужно время, и я дам тебе столько времени, сколько нужно, Солнце. Я буду ждать, пока ты не закончишь выигрывать олимпийское золото, а потом, когда ты готова, я хочу, чтобы у нас тут бегали злобные спиногрызы с неукротимыми волосами.
Уилла мрачнеет ещё сильнее.
— Это не тема для шуток.
— Целиком и полностью согласен, — я притягиваю её к себе на колени и принимаюсь массировать другую ступню.
— Райдер… — она трёт лицо. — Уф. Чувства. Разговоры.
Я прерываю массаж и похлопываю её по ступне, чтобы она посмотрела на меня.
— Маленькими шажками, ладно?
Маска Уиллы сползает. Она выглядит настолько напуганной, что мою грудь сжимает рефлекторное желание защитить. Я разминаю её пятку, затем принимаюсь массировать ахиллесово сухожилие. Её глаза закрываются, и она стонет.
— Где ты родилась? — спрашиваю я.
— Талса, — тихо отвечает она. — Ты?
Я улыбаюсь.
— Здесь.
Уилла резко вскидывает голову. Она встревоженно оглядывается по сторонам, словно следы травматических родов всё ещё виднеются где-то на деревянных полах.
— История такова: мама сказала, что у неё болит спина, встала с дивана и прошла половину пути до двери, после чего села
