Несносная помощница для Цербера - Виктория Дмитриевна Свободина
Цербер молча открывает тетрадь и вглядывается в исписанные твердым, красивым почерком строчки.
– Это еще не все. Ты готов к следующим моим подаркам или пока хочешь ознакомиться с содержимым тетради и осознать, что ты теперь богатый наследник и все у тебя просто отлично?
– Как ты нашла эту тетрадь? – Даня листает одну страницу за другой.
– Я тебе потом расскажу, это было просто невероятно, но сначала подарки. Мне хотелось все это сообщить в более торжественной обстановке, но пока не могла до тебя дозвониться эти четыре дня, испытывала столько эмоций, что сейчас перегорела. Хочется быстрее все показать. Однако там такие трогательные прощальные письма в тетради, что я лучше подожду. Пойду на кухню посижу, а ты читай.
Хочу встать, но Цербер ловит меня за руку.
– Что еще ты хочешь сказать?
– Потом. Время есть. У нас его теперь полно.
Ушла на кухню, оставив мужа знакомиться с содержимым тетради. Я знаю, как ему будет непросто прочитать, но это его, личное, и если захочет поделиться, позовет. Отец Дани имел дело с не самыми благонадежными людьми, при этом деньги в его делах крутились огромные. Он понимал, что рано или поздно его захотят убрать, а когда совсем запахло жареным подготовился как мог, хотя до последнего надеялся, что все будет хорошо. Не стало. Прощальные письма в тетради написаны мамой и отцом Дани на всякий случай. Они не хотели оставлять сына, но что-то сделать или уехать у них не получилось. Мама так трогательно пишет о том, как любит сына, что и сейчас, как вспомню, у меня слезы на глаза наворачиваются.
Цербер пришел ко мне сам где-то спустя час. Встал в проходе кухни.
– Спасибо, Лиз. Я даже не представляю, как тебя за это отблагодарить. Какие еще у тебя подарки?
– Ты лучше присядь, – советую я.
Глаза мужа подозрительно сужаются. Не спорит, проходит, садится за стол. Ладно, сначала что полегче, чтобы расслабился.
Выхожу из кухни, и возвращаюсь с фотоальбомом.
– Вот еще подарок. Твой альбом. Я Таисии позвонила, она прислала копии фотографии, из ее архива, еще я добавила туда наши фото из путешествий и со свадьбы. Ну и в начале те, что нашла в тетради.
Брови дани удивленно приподнялись.
– Там были еще и фотографии?
– Да, открой.
Муж открывает первую страницу, а там он же. Трогательный карпуз на руках у счастливых мамы с папой. Я знаю, что у Дани не осталось никаких совсем детских фотографий того времени. Фото из газеты не самого лучшего качества не в счет. Не думаю, что родители Дани знали, что их дом сгорит, но в тетрадь постарались вложить как можно больше тепла и частички воспоминаний.
Муж листает альбом дальше, там на фото его семья, он маленький, счастливый. Постаралась расположить фото в хронологическом порядке
Тихонько сажусь рядом и кладу голову Дане на плечо.
На очередной странице рука мужа замирает.
– Ага, я тоже жутко удивилась, когда увидела.
На очередной фотографии Даня не только с семьей. Он сидит на диване с двумя мальчишками, мелкие такие, Артур совсем младенец, только только, наверное, сидеть научился. Рядом с братьями их родители – мой отец с тогда еще живой женой.
– Я отца потом знаешь как пытала. Признался-таки, что он твой крестный. Представляешь?
– Я не помню его и этот момент на фото.
– Вообще у меня папа вечно занятой, вряд ли он к вам часто заезжал, не мудрено и забыть.
Цербер пролистал весь альбом и поцеловал меня в макушку.
– Спасибо. У меня просто нет слов.
– Какие у тебя тебя теперь планы? Наверное, развестись со мной захочешь.
– Почему это?
– Ну такая бедная на твоем фоне. Можно поискать жену и завиднее.
– Лиз, ты так шутишь?
– Немного, – весело хмыкнула. – Ну что, готов еще к одному подарку?
– Еще что-то?
– Ага.
Встаю, ухожу ненадолго, и возвращаюсь с маленькой коробочкой, перевязанной белой ленточкой. Включаю телефон на видеозапись, ставлю на стол так, чтобы нас было видно. Вручаю Церберу. Выражение лица Дани я хочу не только видеть, но потом пересматривать. Пока муж дергает за кончики ленточки и открывает крышку, поясня.
– В общем, мы в последнее время, похоже, так активно с тобой прощались, что добращались.
– М-м, – Даня недоуменно смотрит на лежащий в коробочке тест. – Это какой-то тест?
– Еще какой.
Прощаю Цербера за тугодумность, все-таки я до этого и так на него много вывалила информации до этого, плюс невыспавшийся, так что снисходительно поясняю:
– Тест на беременность.
– Чей?
Бли-ин…
– Кошкин, епрст!
Выключаю видео. Нет, такой тупняк на романтическое видео не тянет.
– Зачем кошке тест? Она ведь уже родила.
Я чуть со стула не упала от хохота. Благо, хмурящийся муж придержал. Нет, такое на видео потомкам не покажешь, засмеют.
– Дань, вот ты вроде умный, рассуждаешь здраво, – говорю я, смахивая набежавшие слезы. – А все равно дуб, дубом. Кошка-то родила, а я еще нет.
– Хочешь сказать, что это твой…
– А ты знаешь, я в последнее время все думала, чего такая эмоциональная стала и остро на все реагирую. Раньше ведь такая пофигистка была. И тут еще задержка появилась. Ну мало ли, переживания, график сбился. Но тест сделала на всякий случай, результат был странный, поэтому забежала еще на всякий случай к врачу. А так бы и не поняла. Не тошнит, вкусы не поменялись. Ты готов вообще к отцовству-то?
Судя по лицу Дани, он не то чтобы не готов, он просто сидит в шоке и не может поверить.
– Но ведь использовалась защита, как…
– Ну, знаешь, папка мой тоже наверняка использовал, меня точно не планировали. Вот такие мы Царевы фертильные в самый неожиданный момент, ничего не поделаешь. Ты уже как-то может еще отреагируешь, кроме шока?
Цербер схватил меня в охапку и закружил.
– Так правильно? Ты просто невероятно.
– А-а, нет, пусти, меня укачивает!
Даня спустил меня с рук и я метнулась в ванную, поспешила я, похоже, с утверждениями, что меня совсем не тошнит.
Чуть позже, выглядываю из ванны. Муж сидит на кухне и мечтательно улыбается.
– Ты о чем думаешь?
– О детях.
– В этой связи знаешь о чем стоит подумать?
– М-м? Мы
