Отец подруги - Алайна Салах
— Готова? — спрашивает он.
Я уверенно киваю.
Забрав сумку из моих рук, Борис кладет ее в багажник и жестом показывает садиться в машину. Я поднимаю глаза и вижу маму в окне. Она не стала выходить, сказав, что долгие проводы — лишние слезы. Обняла меня на прощание в прихожей и пожелала удачной дороги.
— Все будет хорошо, — заверяет меня Борис и гладит по спине, когда я не могу сдержать горестного всхлипа. — Ты сделала правильный выбор.
У меня нет в этом сомнений, но внутри все равно остался осадок.
— Если бы на моем месте была Лена, как бы ты отнесся к ее выбору? — интересуюсь я. Мне действительно важно услышать его ответ.
Взгляд Бориса заметно серьезнеет.
— Если бы моя дочь встретила мужчину, который так же бы ее любил, то был бы за нее абсолютно спокоен.
Моя первая реакция, с которой я борюсь, снова броситься на шею Бориса и шептать, как сильно его люблю. Но вместо этого отворачиваюсь к окну и поднимаю голову. Смотрю на маму, которая не отходит от окна, пока наша машина не скрывается из вида.
В аэропорту мы проводим много времени, рейс задерживают из-за погодных условий. Задремав, я вижу беспокойный сон и просыпаюсь разбитая, когда объявляют посадку.
— Добро пожаловать на борт, — улыбается нам стюардесса и просит пассажиров пристегнуться.
Я сильно нервничаю, хотя особых поводов для беспокойства нет. Наверное, это остатки тревожного сна и отголоски пережитого. Борис, заметив мой мандраж, сжимает мою руку и держит ее весь полет. Еще недавно мы вот так же летели в мой родной город, а теперь вместе возвращаемся в столицу.
В Москве нас встречает Виталий. В знакомой обстановке я окончательно прихожу в себя и отпускаю гнетущие меня эмоции и мысли. Набираю маме сообщение, что я на месте и скоро буду дома, спрашиваю, как она себя чувствует. Она тут же отвечает, что у нее все в порядке и завтра меня наберет. Просит меня беречь себя. Тяжесть на сердце становится не такой ощутимой.
— С хозяйкой квартиры я договорился, — говорит Борис и убирает телефон в карман пиджака. С того момента, как мы вышли из самолета, он не отнимал его от уха и отдавал кому-то распоряжения. — Аренду я продлил еще на месяц. Прежде чем отвезти тебя домой, заедем ко мне. Мне нужно забрать кое-какие бумаги.
— Хорошо, — киваю я.
Ничего не меняется, Борис по-прежнему много работает и отдает этому почти все время и силы. Тем ценнее для меня его поступок. Ведь он мог бы не приезжать за мной, спустить все на тормозах, но приехал и показал, как ему важна я и наши отношения…
Машина въезжает в знакомый двор, мы выходим на улицу и идем к дому. Борис продолжает обсуждать работу по телефону, но, оказавшись в прихожей, завершает разговор и с удивлением смотрит на дочь. Лена сидит на диване. Рядом с ней стоят сумки. На ее лице нет косметики. Непривычно видеть ее такой. Сердце екает в груди. Мы не общались с ней с того дня в университете. Злости и обиды на подругу у меня нет, лишь сожаление, что она так со мной поступила.
Лена разглядывает нас, бледнеет, а потом, вскочив на ноги, произносит:
— Можно тебя на пару слов? — обращается к отцу и направляется на кухню.
Борис идет за дочерью.
Я обещаю себе не слушать их разговор, точно зная, что не мне не понравится услышанное, но Лена, будто нарочито громко произносит:
— Я ушла от мамы и хотела бы вернуться домой. Не могу с ней жить после всего, что она сделала. Я осуждаю ее поступок, мы сильно поругались. Я не желаю Соне и ее маме зла, но… — ненадолго осекается и, кажется, шмыгает носом. — Но и видеть вас вдвоем тоже не могу. Это выше моих сил.
Не несколько секунд повисает пауза. Я превращаюсь в оголенный нерв и жду, что скажет Борис. Не хочу становиться преградой в отношениях отца и дочери, но сама буквально несколько часов назад сделала выбор.
— Ты имеешь право на это не смотреть, а я имею право на личную жизнь, — звучит спокойно и уверенно голос Бориса, после чего он возвращается в гостиную и направляется в кабинет.
48
—Хочешь где-нибудь перекусить? — рука Бориса, сидящего за рулем, опускается мне на колено. — Ты, наверное, устала с дороги.
Я успела достаточно узнать человека, которого так сильно люблю, чтобы не обманываться спокойствием его тона. По залегшей на лбу складке и задумчивому взгляду ясно, что он расстроен встречей с дочерью.
Еще недавно хлесткие слова Лены раздавили бы меня, а теперь все, о чем я могу думать — это о том, как поддержать Бориса. Разлука с ним и возвращение в родной город стали апогеем моих мучений, и теперь мне все нипочем. Если Лена больше никогда не станет со мной общаться, я это приму. Если не одобрит наш союз, смирюсь. Я пробовала отказаться от своей любви, и дни, проведенные без Бориса, стали самыми несчастными в моей жизни. Справедливо ли обрекать себя на страдания во имя спокойствия других, пусть даже самых близких людей? Ставить их желания и интересы выше собственных? Смогу ли я не возненавидеть Лену, видя, как счастлива она с Артемом, тогда как я вынуждена быть одна лишь потому, что мое сердце выбрало «не того» мужчину? Я так не думаю.
— Может быть, лучше закажем доставку ко мне домой? — предлагаю я, ласково поглаживая его ладонь. — Я действительно немного устала.
Борис кивает, после чего машина плавно трогается с места. Обернувшись, я в последний раз смотрю на дом Тихоновых, в котором провела столько счастливых дней. В окне на втором этаже горит свет, означающий, что Лена поднялась в свою комнату. Наверное, разбирает вещи.
Разумеется, я не стану намеренно портить отношения отца и дочери. Если Лене тяжело видеть нас вместе, мы будем встречаться у меня, как делали раньше. Не имеет значения, где. Главное, быть рядом с Борисом и иметь возможность дарить ему свою любовь. Сейчас это самое важное.
Почти до самого моего дома мы с ним держимся за руки. Какие нужны еще доказательства того, что все идет правильно? По тому, как его большой палец гладит мою кожу, по тому, как он время от время отрывает
