Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало
Едва все три девушки завернули за угол, Антония замерла и растерянно огляделась:
— Я думала, что знаю этот короткий путь, но сейчас у меня такое чувство, будто вижу все впервые. Надеюсь, мы не заблудились! — Она обернулась и растерянно оглядела улочки, разбегающиеся в разные стороны от каменного коридора, по которому они только что прошли.
Но Франческа испытывала нечто противоположное. Древний квартал Венеции представлялся девушке заколдованной страной из детских снов, где ей знакомы каждая дверь, каждый камень. Ноги сами несли ее вперед.
Тони придержала девушку за локоть:
— Погоди, Франческа. Не стоит идти в ту сторону. Сомневаюсь, что это правильная дорога. Давайте спросим путь у прохожих.
— Нет, нет. Я уверена, это именно та улица.
— Которая ведет к магазину Ренаты?
— Нет, к выходу из лабиринта. Видимо, в детстве я бывала тут много раз и найду дорогу с закрытыми глазами.
Раскинув руки, как лунатик, Франческа повела своих растерянных спутниц по узкому переулку, ведущему в другой, не менее тесный коридор.
— Следуйте за мной. — Франческа пустилась бежать.
Антония и Жози поспешили за ней, боясь остаться в этом затерянном месте. Волосы Франчески развевались как яркий флаг на фоне темно-серых каменных стен, обступающих их со всех сторон. Антония ощущала подсознательное нежелание Жози двигаться вперед. Украдкой взглянув на мрачное лицо мулатки, Антония только сейчас осознала, как ранило девушку бестактное замечание Карло.
— Поторопись, Жози, — мягко проговорила Антония, взяв ее за руку. — Тебе не стоит отставать от нас.
А Франческа между тем испытала дежа вю — пронзительное чувство, будто она уже бывала здесь с матерью и та торопливо тянула ее вперед, держа рукой, затянутой в тонкую белую перчатку.
— Хочешь увидеть женщину с голубями? — говорила, бывало, мать, идя так быстро, что девочка едва поспевала за ней. Почему она так часто водила дочь по этому лабиринту? Сегодня Франческа разволновалась и запыхалась, как тогда, словно Сюзанна влекла ее за собой.
Франческа остановилась. Впереди из-под низкой арки сиял свет. Девушки вышли на площадь, залитую ярким солнцем, по которой разгуливало множество голубей. Они увидели арочные окна, расцвеченные алыми пятнами герани. Во дворах на морском ветру, как белые флаги, трепыхалось белье, вывешенное на просушку.
После полумрака глухих улиц яркий свет ослепил их. Перед ними была одна из самых древних площадей Венеции. В центре весело журчали струи обветшавшего мраморного фонтана.
Франческа, как ребенок, прижала к глазам кулаки. Сегодня ее преследовали воспоминания, знакомые образы скользили над старой площадью, любимым местом тайных встреч Сюзанны. Бывало, мать обегала взглядом прекрасные фасады домов, словно желая убедиться, что за ними никто не наблюдает, а потом шла с Франческой к скамейкам, окружающим маленький фонтан. На одной из них мать и дочь обычно поджидала женщина постарше, бросая хлебные крошки воркующим голубям.
Молча приветствуя их, женщина протягивала им несколько корочек хлеба. Франческа помнила день, когда, набравшись храбрости, позволила голубям клевать хлеб у нее с руки. Едва она потянулась, чтобы коснуться пальчиком головки одной из птиц, как та взмахнула крыльями и улетела. Франческа словно и сейчас слышала счастливый смех матери и грудной голос женщины:
— Будь осторожна, деточка, смотри, чтобы голубь не клюнул тебя.
— Какое прекрасное место, — удивленно промолвила Жози. — Как ты его нашла?
— Мать приводила меня сюда столько раз, что я нашла бы дорогу на ощупь в темноте.
Франческа огляделась, восхищаясь панорамой площади. Как все знакомо — воздух, прозрачный, как вода, слабый запах моря, веревки с чистым бельем, окна, украшенные геранями…
— Если бы только та женщина была еще здесь.
— Какая женщина?
— Нас всегда встречала мамина подруга, но я не знаю, как ее зовут. — Франческа вспомнила, как переплетались их пальцы. Странно, подруги редко разговаривали, казалось, понимая друг друга без слов.
Через некоторое время мать и дочь поднимались и направлялись по раскаленной солнцем площади к узкому арочному проходу. Дорога домой всегда бывала спокойной и неспешной.
Антония вернула Франческу к действительности:
— Нам нужно поторопиться к Ренате. Она очень… как бы сказать… старомодная. К ней не стоит опаздывать. Andiamo[10].
Хотя Тони и торопила девушек, они все же успели купить открытки.
— Это для Марианны, — пояснила Франческа, — матери Жози.
Антония окинула девушек раздраженным взглядом. Видя воочию такую неслыханную красоту, они, как все туристы, думают лишь о том, чтобы послать домой открытку! Неужели Франческа, эта робкая девочка, погруженная в воспоминания, в самом деле дочь Карло? Да, она хорошенькая и чудесно сложена, внешность типично аристократическая, но до чего же неуклюжа и застенчива! А вот Жозефина Лапуаре, экзотическая красавица, чувствует себя вполне непринужденно.
Пока они стояли у лотка, покупая открытки, какой-то малыш загнал им под ноги свой красный мяч, да там его и потерял. Франческа подняла мяч и протянула мальчику. Тот посмотрел на нее и, пораженный длинными ногами девушки, залился смехом.
— Una giraffa! — закричал он.
Это вывело Жози из уныния, и она тоже рассмеялась.
Франческа бросила на подругу обиженный взгляд:
— Чему ты смеешься, Жози? Он же назвал меня giraffa!
— Но итальянцы любят жирафов, — примирительно заметила Тони, подхватила девушек под руки и потащила вперед. — До дома Ренаты уже недалеко.
«Какое странное трио, — размышляла Антония. — Франческа… простодушная чужестранка в своем родном городе, которым тысячу лет правили ее предки. Что за потенциал несет в себе эта древняя кровь? А мулатка Жози считает себя ровней Франческе! Ее бесхитростная светлая душа уже ощутила шок, соприкоснувшись с культурой. Что же до меня самой, — подытожила Тони, то я вполне могу служить примером свободной итальянской женщины. По крайней мере я вольна выбирать свою судьбу, насколько это возможно».
Вскоре улицы и каналы вывели их на кампо Сан-Фантен — маленькую квадратную площадь позади театра «Ла Фениче». По другую ее сторону, между двумя магазинами, виднелась узкая подворотня, почти незаметная с улицы. Тони толкнула железную калитку и провела своих спутниц по узкому крытому проходу в небольшой огороженный садик, буйно разросшийся в этом укромном уголке под благодатными лучами солнца. В этом уединенном и неухоженном садике, маленьком островке дикой природы Средиземноморья, ничто не напоминало о показном венецианском благополучии. В конце его стоял двухэтажный домик, оштукатуренный и когда-то покрашенный в желтый цвет, теперь уже изрядно поблекший. Каменная сводчатая галерея словно вырастала из заросшего сада. Все владение окружали толстые стены цвета охры.
