Мэв Хэран - Вернись, бэби!
Он мог бы ответить, что это куда проще, чем убавить, но промолчал. Однако все было ясно и без слов.
– Они только поинтересовались… – тут он сделал паузу, давая искрам улечься и не будучи вообще уверен, что следует продолжать, – …не согласишься ли ты сыграть ее мать.
– Надеюсь, ты послал их куда подальше? – Стелла в ярости бросила трубку.
– Да, – поведал Боб смолкнувшему телефону. – Только в еще менее вежливой форме.
Стелла не успела остыть, когда раздался звонок в дверь. На пороге с охапкой благоухающих белых лилий стоял Ричард, самый терпеливый и непритязательный любовник, какого только можно было себе вообразить.
– Они экзотичны и ароматны, – он улыбнулся. – Как и ты.
Ирония заключалась в том, что при кажущемся смирении и беспечности Ричард обладал подспудной глубиной, незаметной невооруженному глазу. Немногие мужчины, какими бы жеребцами они ни казались всему остальному миру, могли завести Стеллу. Мужчины полагали, не совсем обоснованно, что она столь же многоопытна в сексе, какой кажется в кино или на сцене. Невзирая на все свои ухищрения, они все равно были уверены, что Стелла Милтон на самом деле достигает твердости сосков, натирая их кубиками льда, которые затем съедает, как она делала в «Ночной страсти»; либо что у нее действительно был роман с собственным отцом – как в «Папочке»; либо, того пуще, что она находит удовольствие в какой-нибудь экзотической привычке типа собственноручного бальзамирования тела предавшего ее возлюбленного, как в черной комедии «Угадай, кто остался на ужин».
Не исключено, что Ричарду просто недоставало фантазии, но он оказался единственным, кто сумел понять, что она больше любит есть пиццу в постели, чем предаваться любовным утехам, свисая вниз головой с люстры, и, как и все остальное население, не прочь посмотреть в субботу какой-нибудь фильм на видео. Особенно если в нем не снималась Стелла Милтон.
Стелла открыла бутылку вина, и они вдвоем с Ричардом уютно устроились на веранде.
– Обожаю Лондон! – с жаром произнесла она. – Как можно хоронить себя в деревне, где нечем занять мозги, кроме как сплетнями и огородом? Понять этого не могу.
– К маме ездила, да? – догадался Ричард. – И как поживает леди Беатрис? – Это прозвище Ричард сам придумал для Би, которую нежно любил.
– Все командует. Совсем рехнулась: назвала полный дом детей, которым позволяет наряжаться в свои баснословно дорогие сценические костюмы, вместо того чтобы продать их с аукциона за кругленькую сумму. – Тут же вернулась боль от брошенных матерью обвинений.
– И это все, что тебе не понравилось? – Ричард слишком хорошо ее знал, чтобы не учуять: было что-то еще. Не станет Стелла скандалить из-за таких мелочей.
– Нет. Пошли в постель! – Заявление застало Ричарда врасплох. Обычно заняться любовью предлагал он.
Не дожидаясь ответа, Стелла исчезла в небольшой ванной, где полыхал такой яркий свет, равного которому Ричард не встречал по эту сторону лондонского театра «Палладиум».
Не давая ей опомниться, он стал поспешно раздеваться. Дверь ванной распахнулась, и мгновение спустя, опершись на косяк, перед ним предстала совершенно нагая Стелла в свете пятисот ватт.
– Ричард, скажи мне правду. Когда я раздеваюсь, я прилично выгляжу, или люди думают: «Господи, только не эти старые обвисшие сиськи!»?
– Нет, если они как я, то они так не думают. – В доказательство Ричард продемонстрировал, сколь бурно реагирует на эту картину его мужское достоинство.
Стелла ждала несколько иного ответа. Но придется удовольствоваться этим.
– Ричард, – вдруг спросила она настолько необычным голосом, что он обернулся, – ты думаешь, мы уже слишком стары, чтобы завести ребенка?
Он притянул ее голову себе на грудь.
– Может, и не стары, но слишком эгоистичны.
Стелла зарылась лицом в одеяло. Ну почему опять это слово?
Несколькими часами ранее Молли и Клэр расправились со своими салатами из буйволятины, сыра моццарелла и жареного перца, и Молли, поддавшись искушению, заказала итальянское мороженое. Клэр устояла под предлогом опасения за свою фигуру, но была в восторге, что Молли отважилась. По крайней мере, это избавит их от поджатых губ официанта: мол, все-таки, мэм, мы не богаты, да? Знакомая реакция, особенно когда заказываешь в ресторане один кофе.
К изумлению Молли, выйдя на улицу, они обнаружили Джо, сидевшего на бортике тротуара, а рядом в коляске – Эдди.
– Вы что здесь делаете? – обрадовалась Молли.
– У меня была встреча в городе, я заехал домой и отпустил маму. Решил сделать тебе сюрприз. Хорошо посидели?
– Мы видели Стеллу Милтон, и она потрясающе красивая! – застрекотала Молли.
– Ого, в каких вы кругах вращаетесь!
Мимо прошла цыганка с патетической гирляндой сухих цветов, завернутой в фольгу.
– Веточку вереска на удачу, а, красавица? – Она протянула цветы Молли.
Клэр уже открыла рот, чтобы отказаться, но Молли протянула фунт, взяла цветы и понюхала их. Это был никакой не вереск, а высушенный добела синеголовник, вообще без запаха. Видя ее разочарование, цыганка проворно сбрызнула потрепанный «букет» дешевым и мерзко пахнущим одеколоном.
– Все будет хорошо, – беззубо зашептала она Молли на ухо, когда та попыталась вернуть цветы. От цыганки так пахло, что Молли только что не отвернулась. – Ты все делаешь правильно.
Молли с открытым ртом смотрела вслед гадалке, которая, не поворачивая головы, устремилась в сторону Оксфорд-стрит ловить новых растяп. Она ловко отделалась от Молли общей фразой, которая могла означать все, что угодно. Но Молли, верная себе, решила принять это за чудесное знамение и почувствовала необычайный прилив воодушевления.
Клэр наблюдала, как подруга высвободила малыша из-под страховочного ремня и заключила в нежные объятия. Хотя сама она детей не хотела – по крайней мере, на данном этапе, – Клэр не могла остаться равнодушной, видя, какое удовольствие доставлял ее подруге сынишка. Она даже чуточку позавидовала.
Запахло испачканной пеленкой, и Клэр сразу вернулась с небес на землю.
– Фу! – Она помахала перед собой рукой. – Нет уж, вы уж тут сами.
Пока Молли озиралась в поисках подходящего места для переодевания ребенка, Джо обратился к Клэр:
– Как поживает наша напористая журналистка? – Они с Клэр обожали друг друга, что выражалось во взаимном добродушном подшучивании. – Еще не вышибла с работы главного?
Клэр не стала признаваться, что сейчас больше озабочена шансами вообще сохранить работу.
– Не совсем. Предпочла бы послать все это к черту. Ну, счастливо вам обоим и тебе, сладкая булочка! – Она пощекотала Эдди ножки, и он радостно загулил.
