Илья Авраменко - Нина (отрывок)
— Пока идет смена поколений, ты вместе с командой можешь вылететь из высшей лиги! Да ты уже вылетел! Мы опять в жопе, и все из-за тебя. Где передача? Где настоящая передача с настоящим криминалом? Мы тебе платим не за карманников и лохотронщиков! Сегодня убили Дерюгина! Много ты об этом знаешь?
— Чуть меньше, чем убийца.
— Блефуешь, Бобровский. Откуда ты можешь что-то знать?
— Еще не время раскрывать свои карты.
— Так поделись с людьми! Выдай материал! Сделай передачу, чтоб не стыдно было пустить в эфир!
— Дайте мне неделю.
Босс прищурился, разглядывая Ивана. Наверно, на него все-таки подействовал спокойный и уверенный тон журналиста. И он вынес вердикт:
— Два дня. Сделаешь Дерюгина — пойдешь в гору. Обещаю. Не сделаешь пойдешь в жопу. Свободен.
— Слушаю и повинуюсь, — Иван снова сложил ладони и поклонился.
Он вышел в приемную, закрыл за собой дверь и несколько секунд стоял, медленно втягивая воздух и шумно его выдыхая.
— Что, йогой занимаешься? — не без ехидства спросила секретарша.
— Устраняю пробои в ауре, — интимно понизив голос, ответил Бобровский и присел на край ее стола. — Но это не йога. Это Тантра. Искусство магического секса.
— Так вот чем ты с шефом занимался, — протянула секретарша. — Кстати, тебе тут девушка звонила. Я просила перезвонить через десять минут. Не думала, что вы так быстро кончите.
— Я кончаю строго по расписанию, как «Восточный Экспресс», промурлыкал Бобровский, откровенно заглядывая в вырез ее кофточки.
— Ой, кто бы говорил.
Зазвонил телефон, и секретарша, подняв трубку, глянула на Ивана.
— Не знаю, освободился ли он. Сейчас посмотрю…
Бобровский прошептал ей в ухо: «Узнай, кто спрашивает».
— Что-то не видно его поблизости… Вы не могли бы представиться? Силакова?
Иван спрыгнул со стола и закивал головой, показывая пальцем на параллельный аппарат.
— Слушаю, Бобровский.
— Ванька, привет! Я наконец-то сняла дом! Тот самый, в Архангельском.
— А-а… поздравляю, — озабоченно ответил он.
— Ты что такой унылый? Что у тебя случилось?
Иван устроился в кресле поудобнее, закурил и заговорил еще более печально:
— Да так… ничего. Думаю вот, подождать, пока уволят, или самому написать, «по собственному»?
— Вот те раз! У тебя же так хорошо все шло.
— Ну, старуха, знаешь… Шло, шло, а потом как встало! Интриги. Им же все время рейтинг поднимать надо. Погоня за дешевой сенсацией.
— Подожди, Вань! Ты знаешь, ты приезжай. Все расскажешь. И заодно поможешь. Мне как раз нужна твоя помощь. Твоя грубая физическая сила.
— А что такое? — удивился Бобровский.
— Ванька, так я же сегодня переезжаю в этот дом! А ты бы мне помог сумки снести. Ванечка, помоги, а? В Архангельское съездим. Наш новый дом посмотришь. А по дороге расскажешь все. Может, что-нибудь придумаем.
— Да? А Саши что, нету?
— Нет, он в Питере.
— Что ты говоришь? В Питере?
— Да.
«Все уже в Питере, а я тут торчу!» — подумал Бобровский. Его охватила досада при мысли о том, что вместо работы над блистательным репортажем с места происшествия он сидит тут в Москве, смотрит на соблазнительные коленки секретарши — о, да она не в колготках, а в чулках! — и нанимается в грузчики к деревенской красотке, жене криминального авторитета… Стоп!
То, что Нина Силакова была женой криминального авторитета — это была мимолетная фантазия. Бобровский знал, что Саша работает в каком-то фонде ветеранов. Да все эти фонды часто оказывались замешанными в какую-нибудь темную историю. Но почему-то Ивану никогда и в голову не приходило, что Нина и Саша, его старинные приятели, могут быть связаны с криминалом… «Саша. Вот кто может быть моим новым информатором, — подумал Иван. — К нему подкатимся через супругу. Самый надежный подход. Так-так, уже теплее».
— А когда Саша вернется, Нина?
— Не знаю… А что? Почему ты все это спрашиваешь?
— А он не будет ревновать? Все-таки таскать сумки — это как бы супружеские обязанности.
— Дурак. Ты едешь или нет?
— Я не еду, я лечу!
Он действительно добрался до Марьина как на крыльях. Таксист попался толковый, обошел все пробки, словно Марадона. Иван даже почти не торговался с ним, и заплатил всего на десятку меньше, чем требовал извозчик.
Он взлетел на площадку, позвонил и увидел за открытой дверью Нину и еще какую-то красотку-малолетку.
— Грузчика из Быстроупака вызывали? Чай пить не будем, там попьем. Это кто, что за дитя природы? Здорово, дитя. Я прогрессивный журналист Бобровский, а ты кто?
Девчушка залилась краской, и Нина осадила Ивана:
— Это Варя, но ты к ней не приставай. Побереги свои силы вот для этих чемоданчиков.
Она отвела волосы со лба, оглядывая квартиру.
— Так, ладно. Дайте мне собраться с мыслями… Это я взяла, зубные щетки взяла, жидкость для посуды взяла… вроде бы все взяла. Теперь с тобой разберемся. — Она повернулась к Варе, подвела ее к столу и что-то черкнула на странице календаря. — Это — мой мобильный. Это — телефон Макса, фотографа. Сейчас поедешь к нему, он тебя отснимет. Вот ключи. До поступления поживешь у меня. Нечего ментов баловать, у них и так морды кирпича просят.
Бобровский, уже стоя на пороге с двумя чемоданами, оглянулся:
— Что это, старуха, ты такие серьезные заявления делаешь?
— Ты знаешь, теперь на вокзале, оказывается, переночевать нельзя, чтобы под мента не лечь.
— Почему? Я — могу. А кто не может?
— Вот она.
— А почему она ночует на вокзале? Дитя! В чем дело?
— Я приехала поступать в модели. А мне говорят….
— Так, понятно, — кивнул Иван. — Нина, ты решила поселить это дитя у себя?
— Да. Мы все равно переезжаем.
— Ну хорошо. Не запирайся, дитя, я еще вернусь. Нин, ты машину-то открой.
Нина все не могла закончить инструктаж:
— Замок простой. В холодильнике можно брать все. В квартире не курить. Вечером позвони мне на мобильный. Все, Варя-Варвара. Выше нос. Все у тебя получится. Пока!
Иван спустился вместе с Ниной, погрузил чемоданы в багажник и сказал:
— Заводи свой агрегат, пока я сбегаю за коробкой.
Вернувшись наверх, он увидел, что Варя уже подтащила тяжелую коробку к самому порогу.
— Вот что, дитя курятника. Не надрывайся, а то искривление ног заработаешь, — сказал он. — А паспорт у тебя есть? Ну-ка, предъяви.
— А что, не похоже? Мне шестнадцать уже давно исполнилось. А почему дитя курятника?
— Потому что курочка ты нетоптаная, вот почему. — Иван перелистал паспорт и опустил его в карман своей куртки. — Пусть пока у меня побудет. На всякий случай. Я к тебе заеду. Не прощаемся, цыпочка.
