Джон Кейн - Актриса года
«Конни Траватано: Первый альбом», «Конни Траватано: «Сицилийские серенады» и «Малышка с Бродвея», «Конни едет в Ливерпуль», «Конни Траватано: Пятый альбом», «Любовь, мир и Конни», «Конни Траватано: Где я и нужна ли самой себе?», звукозапись к фильму «Под сверкающим шаром диско», звукозапись к фильму «Оливер-ІІ», «Лучшие хиты Конни», «Моя Шейрона, моя Конни» — песни в стиле кантри, «Драка подушками» (звукозапись), «Живи в песках» в исполнении Конни Траватано», «Конни Траватано: Бродвей — это вся моя жизнь», «Немного песен в исполнении Конни и Джулио», «Конни Траватано: Миражи любви», «Полный альбом хитов Конни Траватано» и, наконец, «Просто Конни».
Самый примечательный факт, если уж говорить об этих альбомах, заключался в том, что лишь на них теперь можно было услышать пение Конни. Поп-дива, тиражи пластинок которой были сравнимы разве что с тиражами дисков Барбры Стрейзанд и Дайаны Росс, вместе взятых, вот уже лет десять как перестала петь на публике. Решение имело практическую подоплеку: она хотела целиком сосредоточиться на кинокарьере. Но тиражи альбомов все множились, и певица, родившаяся, кстати, в Ньюарке, вскоре поняла, что, перестав появляться на сцене и экранах телевизоров, лишь укрепила свою популярность. И хотя несколько фильмов подряд с ее участием провалились, Конни не изменила своему решению не выступать больше перед публикой. «Всегда успеется, — думала она. — А пока все козыри у меня на руках».
И она едва не разыграла свои козырные карты, когда нашла сценарий под названием «Помидоры и бриллианты», комедийную мелодраму об итальянской вдове из Бруклина, которая выигрывает в лотерею деньги и возвращается в родной Неаполь. Взяв на себя половину расходов по финансированию, Конни убедила Сидни Люмета выступить в качестве режиссера-постановщика, а также уговорила Энди Гарсиа стать ее партнером. После трех провалов подряд этот фильм стал почти культовым, Конни совершенно блестяще сыграла в нем роль взбалмошной, изголодавшейся по любви женщины. И вот теперь, если ее выдвинут в номинантки на «Оскара» — и если она его еще и получит! — можно будет сказать, что старания ее не пропали зря и что она стала настоящей кинозвездой.
Однако соперницы у нее были очень сильные. За последний год в Америке вышло свыше двухсот фильмов, где играли ведущие актрисы. И лишь пять из них станут номинантками. И только одна будет объявлена лучшей актрисой года и получит заветную статуэтку. Остальным же четверым придется утешиться приемом в доме губернатора, где они будут пить дешевое шардоне и, натянуто улыбаясь, делать вид, что ничего страшного не произошло. Одна мысль об этом повергала Конни в отчаяние.
Возможно, именно поэтому она сунула руку за огромный горшок с фикусом, что стоял в конце холла, и извлекла бутылку водки. В особняке у нее было немало потайных местечек, где хранились бутылки со спиртным — эти священные сосуды, дарящие утешение и помогающие плыть дальше по бурным морям актерской жизни. Так, в ванной, в туалетном бачке, была спрятана бутылочка «Южного комфорта», в сарайчике, на полках за инструментами, хранилась текила, и — совершенно гениальный ход! — в кухне, в буфете, в бутылочку из-под уксуса она налила джин. (Как-то однажды она забыла об этом, и повариха заправила салат маслом и этим самым «уксусом», после чего все гости отправились по домам под хмельком.) Всякий раз, когда Конни нервничала или ощущала возбуждение, она лезла в одно из своих потайных местечек, доставала заначку и отпивала глоток-другой. И тут же заметно расслаблялась. «И никакая я не алкоголичка, — твердила она себе, — просто это один из моих маленьких секретов». Но на деле Конни давно была самой настоящей алкоголичкой, только умела пока контролировать себя. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что она выпивает, даже слуги.
Жадно отпив три больших глотка прямо из горлышка, она спрятала бутылку за горшком. Потом Конни вошла в комнату в стиле Тюдор и тут же оказалась в приятном теплом сумраке. Будучи выпускницей колледжа по архитектуре и дизайну, Конни оформила все двадцать четыре комнаты своего особняка в разных стилях: кабинет и гостиную — в стиле ар-деко, столовую — под модерн, спальню — в марокканском духе, а главную ванную — в византийском, украсив ее колоннами и выступающими водосточными трубами в виде фантастических фигур. Впервые посетив этот уголок дома, режиссер Синди Поллак воскликнула: «Это все равно, что какать в соборе Нотр-Дам!»
Эрика, работавшая у Конни секретаршей вот уже пятнадцать лет, подала ей чашку чая. Телевизор был включен.
— Скрестила пальцы? Так и держи, — сказала Эрика.
— Это еще зачем? — спросила Конни, усаживаясь на огромный диван, обитый коричневым бархатом. — Из-за моей номинации или у тебя появился новый мужчина?
Обе женщины были разведены и любили иногда пошутить на эту тему. Обеим чуть за пятьдесят, обе стройные, подтянутые и привлекательные; они уже давно распрощались с надеждой отыскать постоянного любовника или мужа в городе, где, похоже, все мало-мальски пригодные мужчины требовали от женщин только одного: чтобы тело было, как у Памелы Андерсон, а разум — как у растения в горшке. Вообще-то, как ядовито заметила однажды Конни, Памела Андерсон успешно сочетала оба эти качества.
— Номинантками на звание лучшей актрисы года… — начала Салли Филд. Сердце у Конни екнуло. Эрика взяла ее за руку и крепко сжала, — Фиона Ковингтон за фильм «Мэри»…
— Питают явное пристрастие к британскому акценту, — в знак утешения и поддержки заметила Эрика.
— …Карен Кролл за «Жертвоприношение»…
— Я слышала, что она перетрахалась со всей съемочной группой, кроме разве что бухгалтера, — прошипела Конни.
— …Эмбер Лайэнс за «Как будто… холодно»…
— Эмбер Лайэнс, это надо же! — взвизгнула Конни. — Они что, Академия или Эм-ти-ви? — Ногти ее так и впились в ладонь Эрики. Обе женщины, подавшись вперед, продолжали внимательно слушать.
— …Лори Сифер за «Потерять Софию»…
— Ну, это понятно — за нее проголосовали все лесбиянки, — заметила Конни.
— …и Конни Траватано за «Помидоры и бриллианты»! — с улыбкой закончила Салли Филд. — Поздравляю всех этих замечательных актрис!
— Аллилуйя! — воскликнула Эрика и запрыгала на диване от радости. — Аллилуйя, аллилуйя!
Сама же Конни хоть и испытывала облегчение, но особых восторгов по этому поводу не выразила. Просто сидела, смотрела перед собой и улыбалась. Вот уже в течение двух недель она знала, что будет делать, если ее выдвинут на премию. Вернее — что именно поможет ей получить эту самую премию. Настал момент разыграть новую карту.
