Джилл Шелдон - Огненное лето
— Великий Боже! Энн, ты же могла сегодня погибнуть!
— Слава Богу, этого не произошло, — ответила Энн, попытавшись улыбнуться.
Росс заключил ее ладони в свои и, заглянув глубоко в глаза Энн, как будто желая прочесть в них всю правду, снова спросил:
— Почему все-таки ты не предупредила меня о своем приезде?
— Я до последнего дня не знала, смогу ли. Прости меня, Росс.
— Не стоит, дорогая. Это же не твоя вина. — Он поджал нижнюю губу и добавил: — Меня уверяют, что для тебя все это окончилось благополучно. Это так?
По испуганным глазам падчерицы, ее измазанному золой лицу, спутанным и слипшимся волосам Росс понял, что основания сомневаться в справедливости вердикта медиков были.
— Да, все… все обошлось… — неуверенно ответила Энн. — Все обошлось для меня… Но вот…
Она оглянулась на полусгоревший дом и горестно вздохнула. Потом еще туже затянула на себе одеяло, нечаянно открыв забинтованную коленку.
— А это что? — нахмурился Росс.
— Ожог, — ответил вместо девушки Ной. — Она ползла на четвереньках к двери, когда я вбежал в горящий дом. И наступила коленкой на раскаленный уголь.
Росс снова покачал головой. Лицо его стало еще более расстроенным. И хотя шум, беготня и крики кругом не утихали, Росс никак на это не реагировал. За время своей службы он уже привык ко всему.
— Ты вынес ее из горящего дома? — спросил он Ноя после короткой паузы.
Ной кивнул. Он знал, что никогда не забудет тех ужасных минут. С самого первого момента, когда понял, что Энн находится в объятом пламенем доме…
— Боже! — прошептал Росс, совсем побледнев и тяжело дыша. — Значит, если бы не ты, то… Спасибо…
— Не надо, — быстро перебил его Ной.
Он не хотел благодарности за поступок, который совершил почти неосознанно, так как думал, что любой другой сделал бы то же самое на его месте, и повторил хриплым голосом:
— Не надо меня… благодарить.
Росс посмотрел на Ноя и кивнул.
— Хорошо. Но все равно в душе я навсегда останусь твоим должником.
Он обнял Энн за плечи. Ной взглянул на девушку. Их взгляды встретились. Серые глаза Энн больно укололи сердце Ноя, вызвав в нем совершенно неведомое дотоле чувство, далекое от вожделения. Что так неожиданно объединило их несколько минут назад, когда появился Росс? Боже, ведь она была ему почти сестрой! А он хотел ее поцеловать… Ной вспомнил внезапное состояние шока, поразившее их обоих. И вдруг понял, что для Энн причиной тому было отвращение…
Энн моргнула, нарушив охватившее обоих оцепенение, и Ной прочел на ее лице усталость и подавленность.
— Вам нужно подумать о том, где провести ночь, — сказал он Энн и Россу. — У нас в приюте много места. Так что…
— Нет, сынок, — перебил его Росс. — Вы уже и так сделали для нас более чем достаточно. Спасибо за это предложение, но мы, думаю, сможем вполне прилично устроиться.
Он повернулся к Энн и без колебаний, как это допускают лишь отношения отца и дочери, сказал:
— Мы снимем комнату на сегодняшнюю ночь. Этого будет вполне достаточно. Еще раз — спасибо, Ной.
Энн продолжала хранить молчание. То, что она позволила Россу говорить за себя, свидетельствовало о плохом самочувствии. И он это отлично понимал. Кроме того, Ной знал, что Росс смыслит кое-что в медицине, а потому сумеет в случае необходимости помочь девушке.
Росс обнял Энн за плечи и повел к машине. Ной же отправился в свой коттедж. Он мог бы жить в большом доме. Как, впрочем, и жил до того, как уехал в теннисное турне. Но вернувшись два года назад, решил переселиться. К этому времени он уже оставил профессиональный спорт и с головой ушел в компьютерный бизнес. О том, чтобы взять на себя содержание Тэйлор-Хауса, Ной даже и не помышлял. Тем более что компьютерами увлекался с самого детства. Но неожиданно заболела Розмари, и приют просто-таки свалился на него. Закрыть же его Ною не хватило духа: ведь это означало бы оставить без крыши над головой, без элементарной заботы детей, вырвавшихся из ада бродяжничества только благодаря доброму сердцу Розмари. Из того самого ада, который был очень хорошо знаком и ему самому.
Пришлось совмещать бизнес и управление приютом. На удивление самому Ною, это стало у него неплохо получаться…
Он был слишком взволнован, чтобы лечь спать. А потому уселся перед компьютером. Пальцы побежали по клавиатуре. Мысли же… Мысли вернулись к Энн.
Сон бежал прочь. Слишком прекрасно было зрелище сегодняшнего пожара. Великолепен огонь… Эти впечатления переполняли человека, лежавшего на кровати и смотревшего в потолок. Боже, как же он любил огонь! Его пышущую жаром дикую пляску. Завораживающий цвет вздымавшихся ввысь языков пламени. И каждый раз ему хотелось видеть все это еще и еще.
Но тут он вспомнил все происшедшее накануне вечером и мгновенно протрезвел. Он любил огонь, который вовсе не обязательно должен был послужить причиной чьей-либо смерти. О да! Его поджоги нередко кончались гибелью людей. Но — не намеренной. Он не хотел никого убивать! И каждый раз, когда это все-таки случалось, его мучили угрызения совести. Порой они становились почти нестерпимыми.
Нет, нет! Ни разу он не пытался кого-нибудь убить! От одной мысли об этом у него по спине ползли мурашки. И сейчас его начал бить озноб, несмотря на то что в комнате было душно. Смерть! Ведь несколько часов назад она чуть было не сразила… Боже!
На следующее утро, когда стрелки часов показывали одиннадцать, Энн поняла, что больше не сможет ни секунды оставаться в гостинице. Росс посчитал, что вид полусгоревшего дома может ее сильно травмировать, а потому направился туда один. Сейчас Энн жалела о том, что отпустила отчима. Он выглядел совсем убитым. В его возрасте это небезопасно.
Несмотря на то что Энн три раза подряд приняла душ, запах дыма не покидал ее. Очень болела обожженная коленка. И все же она хотела поскорее уйти, чтобы не одолевали жуткие мысли, которые непременно ведь нахлынут от бесцельного пребывания в номере.
Энн попыталась вызвать такси. Это удалось не сразу, поскольку в маленьком городке было всего три машины. Но другого выхода не было: ее туфли сгорели во время пожара, и выйти было просто не в чем. На такси же можно доехать до ближайшего пляжного магазинчика, которых в курортном Сан-Рейо предостаточно, и купить там пару туфель, какую-нибудь незамысловатую одежонку.
Вызвав наконец такси, Энн так и поступила. Покончив с покупками, она после непродолжительной внутренней борьбы приказала водителю ехать к сгоревшему дому, заранее приготовившись к тому, что там увидит.
Ее взору предстала щемящая сердце картина разрушения. Всегда зеленая и постриженная трава на лужайке была вытоптана и смешана с грязью. От цветов не осталось и следа. Газон перед фасадом усеивали осколки оконных стекол. И только верхний этаж чудом остался нетронутым. Белая краска, покрывавшая стены, выгорела или покорежилась и торчала перьями. Дорожки и прилежащая улица были покрыты толстым слоем золы.
