Оливия Дарнелл - У любви законов нет
Но чем меньше будет ее связывать с этим человеком, тем лучше. Потому что он — представитель власти. Зоэ прикусила нижнюю губу, взволнованная внезапной мыслью: вымогатель требовал не вмешивать в дело полицию, но полиция уже вмешалась. Драгоценности ищут, Оливер принес ей список на подтверждение, и она помогает ему чем может…
Хотя требование злоумышленника относилось только к телефонным звонкам! Похожим образом действуют похитители детей, насколько Зоэ было известно из книг и кинофильмов. Но из тех же кинофильмов всегда следовало, что лучше обратиться в полицию и доверить решать свои проблемы профессионалам.
Что же делать? Воззвать к Оливеру о помощи и рассказать все как есть или, наоборот, порвать заявление об ограблении и потребовать обратно список похищенного? А вдруг вымогатель, который звонит ей и пишет записки, на самом деле не крал ее драгоценностей? И как ей объясняться с полицией, если тот говорит правду и после уплаты выкупа вернет украденное? Впрочем, что значит «после уплаты выкупа», ведь у нее нет и быть не может таких денег! Значит, она вряд ли получит обратно свои сокровища…
— Мадемуазель Корф! Зоэ!..
— А?
Она, похоже, на время ушла в себя и теперь чувствовала себя как будто разбуженной. Оливер смотрел на нее со странной смесью подозрения и приязни.
— Вас что-то беспокоит? Я могу вам помочь?
Охо-хо, опять я теряю контроль над собой, подумала Зоэ. Игнорируя любезное предложение помощи, она встала и взяла кофейник.
— Сделать вам еще кофе? Или перейдем к делу?
Она что-то скрывает, догадался Оливер, не сбитый с толку быстрой сменой ее настроения. По лицу этой женщины можно было читать как по книге. Несколько минут назад она казалась беспомощной, готовой просить о поддержке и склонной к откровенности. Потом — напряженной, печальной, испуганной. Сейчас выражение лица ее снова стало замкнутым. О чем бы она ни умалчивала, это для нее весьма важно. Связан ли ее секрет с ограблением или это какая-то другая, может быть, личная проблема? Почему-то Оливеру очень хотелось это выяснить. В любом случае.
— Пожалуй, перейдем к делу, — сказал он и положил перед собой блокнот, готовясь делать пометки.
— Итак, ваш дом оборудован системой сигнализации?
— Да, конечно. Я поставила ее сразу, как купила дом. На следующий же день.
— В вечер ограбления вы, уходя, не забыли включить охранную систему?
— Нет. У меня уже рефлекс выработался. Отлично помню, что, когда я вернулась, красная лампочка над дверью горела, а значит, сигнализация была включена.
— Однако она не сработала. Такое случалось раньше?
— Признаться, даже не знаю. До сих пор меня ни разу не грабили.
— Хорошо. У кого еще есть ключи от вашего дома?
От внимания Оливера не ускользнуло, что Зоэ слегка напряглась, услышав вопрос.
— У моей сестры, которая сейчас в Нарбонне. И еще у Симоны. Однажды, когда уезжала, я оставила ей ключи, чтобы подруга присмотрела за цветами, поливала их и все такое. Потом как-то забыла забрать… Должно быть, они до сих пор у нее.
— Понятно. — Оливер что-то записал в блокноте. — А ваша сестра… расскажите о ней подробнее. Это та самая, которая не хотела учиться русскому языку?
Зоэ поразилась, как хорошо он запоминает услышанное.
— Да, Элен. Она моя единственная сестра.
— Давно она уехала из дому?
— Два года назад или около того. Сначала отправилась в Париж, поступила в колледж, но потом учеба ей наскучила и она сменила место жительства в поисках приключений. В последний раз, когда она мне звонила — это было месяца два назад, — Элен сказала, что живет в Нарбонне, возле моря, и что у нее все в порядке. Но она всегда так говорит, так что на самом деле я не знаю, как ее дела.
— Она часто вас навещает?
— Я бы так не сказала. Последний раз я видела ее на Рождество… Элен не балует меня излишним вниманием. По правде сказать, я волнуюсь за нее, но ничего не могу поделать. Ей уже двадцать, она вольна сама распоряжаться своей судьбой.
— Значит, вы живете одна? Никаких родственников, кроме сестры? Никаких квартирантов или друга?
— Никого.
Оливеру было приятно это услышать. Куда приятнее, чем он ожидал.
— А как насчет жажды странствий? Не хотели уехать куда-нибудь по примеру сестры?
Зоэ, казалось, была удивлена вопросом до глубины души.
— Нет. Я принадлежу к породе скучных людей, которые, свив гнездышко, никуда не хотят из него улетать. Я люблю Пюилоран, а большие города меня скорее пугают. Тут жили мои бабушка и дедушка, и я хочу жить здесь… до самой смерти.
— Я бы не назвал вас скучной… ни в каком отношении.
— Спасибо за комплимент, — поблагодарила Зоэ, слегка покраснев.
— Вы работаете в местном музее? — решил на всякий случай уточнить Оливер, хотя прекрасно знал ответ.
— Да, на рю де Пейревидаль. У нас весьма интересная экспозиция о прошлом страны. Рекомендую зайти как-нибудь. Вы новый человек в городе и просто обязаны посетить наш музей. Это дань уважения городу.
— С удовольствием загляну.
— Мы работаем по средам, субботам и воскресеньям с трех до восьми вечера. Посещение стоит десять франков, с гидом — двадцать… Впрочем, если хотите, можете заплатить больше. — Зоэ заговорщицки подмигнула. — Средства пойдут на расширение музея.
— А кто исполняет роль гида… по выходным?
— Сейчас я работаю одна, так что в любой день экскурсии провожу именно я.
— Значит, я непременно зайду. В ближайшее же время.
Они допили кофе, и Оливер собрался уходить. Он с удовольствием посидел бы еще, но формальный повод для визита уже был исчерпан, так что правила приличия заставляли подняться со стула и попрощаться с хозяйкой. Зоэ, исходя из тех же законов гостеприимства, вышла проводить гостя до калитки.
Луна светила ярко, по-южному ослепительные звезды казались огромными. От бледно-голубоватого лунного света деревья отбрасывали слабые тени. Цветы жасмина призрачно белели в темноте и пахли так, что кружилась голова. Их аромат смешивался с ароматом ночных примул, раскрывших свои желтые венчики.
Оливер прошел по усыпанной красноватым песком дорожке до деревянной оградки вслед за молодой женщиной. Она остановилась, положив руку на засов, и обернулась к нему, прижав палец к губам. Ее темно-голубые глаза казались озерами темноты, неимоверно глубокими.
— Чувствуете?
Оливер без объяснений понял, что она имеет в виду. Запахи летней ночи, витающие в воздухе. Благоухание цветов смешивалось с неповторимым запахом сырого горного тумана — не холодного, а теплого и благодатного, отчего-то напоминающего о море. Оливер всегда любил море, хотя оно и ассоциировалось у него с «военным» периодом жизни. Но солоноватое дыхание океана в первую очередь отзывалось для него вкусом дальних странствий.
