Максин Барри - Растопить ледяное сердце
Боль в голове усилилась.
Лора прижала руку к виску и с тихим стоном откинула голову на подушку.
– О, черт, – повторила она, на этот раз более слабым и страдальческим голосом.
Это было ее любимое ругательство, не очень вульгарное. Когда она была подростком, отец ругал ее за это слово, вероятно, поэтому оно ей так нравилось.
Сейчас, однако, оно наилучшим образом выражало ее состояние.
– Вы себя хорошо чувствуете?
Сказав это, Гидеон был готов ударить себя. И когда женщина с выражением презрения и одновременно гневного раздражения на лице посмотрела на него огромными черными выразительными глазами, он уже знал, что на это напросился сам.
– А я хорошо выгляжу? – сердито спросила Лора.
– Нет, но если вы собираетесь кидаться на велосипеде под спортивные машины, чего иного вы можете ожидать? – И снова тут же пожалел, что сказал это.
Конечно, как психолог он понимал, почему так сердится и совершенно не сочувствует девушке.
Всю ночь он просидел здесь, наблюдая, как она спит. Сначала он чувствовал только облегчение. У нее было, в конце концов, лишь небольшое сотрясение мозга. С ней будет все в порядке, ничего страшного не случилось, никто не умер. Затем, следуя теории, облегчение уступило место чувству вины, а затем гневу. Вины за то, что он недостаточно часто смотрел в боковое зеркало. Был недостаточно внимателен. Он убедил себя, что должен был догадаться, что она собирается делать. Предусмотреть то, что случилось.
Но человек не наделен даром предвидения, и необоснованное чувство вины перешло в гнев.
О чем она только думала, так напугав его? Не говоря уже о безобразной вишнево-розовой царапине на его драгоценном автомобиле!
Конечно, Уэллес не собирался демонстрировать свой гнев. Надо признаться, что ночью он сотни раз проигрывал эту сцену в своем воображении.
Она проснется.
Он успокоит ее, убедит, что все хорошо. Осторожно объяснит, что произошло. Узнает имена ее родных и близких, пообещает позвонить им и привезти их сюда. Честно скажет, кто он такой и как произошел несчастный случай, при этом щадя ее чувства и не упоминая, что во всем виновата она сама.
Девушка будет благодарна и признательна. Он купит для нее какие-нибудь цветы в магазинчике на первом этаже, а потом уйдет, чтобы больше никогда ее не видеть.
А теперь он в первые же минуты обменивается с ней оскорблениями. Чтобы успокоиться, Гидеон сделал медленный глубокий вдох.
«Остынь, – приказал он себе. – Не позволяй ей лишать тебя самообладания».
Лора не верила своим ушам. Что он говорит? Этот тупоголовый бесчувственный хам.
– Что? Что вы хотите этим сказать? – возмущенно пискнула она, хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. – Я что, всегда наезжаю на машины своим велосипедом? Конечно, нет. А вы всегда сбиваете велосипедистов? Кажется, я помню, что у вас такая великолепная спортивная машина, – укорила она его, ее голос приобретал больше уверенности и силы. – Полагаю, вы превысили скорость, – добавила она.
Неожиданно она с изумлением увидела, как кровь прилила к лицу мужчины и так же быстро отхлынула. Такой быстрой перемены ей еще никогда не приходилось наблюдать.
Он и в самом деле был необыкновенным…
Только теперь она рассмотрела незнакомца. Чистая гладкая кожа, запах лосьона, пахнувшего лесом, но с сильной примесью естественного, чисто мужского мускусного запаха. Вдруг Лора заметила, что его одежда помята, а на лице признаки усталости – около красиво изогнутых губ и на этих поразительных щеках глубокие складки.
– Вы пробыли здесь всю ночь? – резко спросила она.
Это прозвучало почти как обвинение.
Обвинять его в превышении скорости! Она сама наехала на него. В буквальном смысле! Черт бы побрал все эти нервы!
– Да. Глупо с моей стороны, не правда ли, но я хотел убедиться, что с вами все в порядке, – так же резко, ледяным тоном ответил он. – Меня беспокоило, что вы проснетесь и около вас никого не будет. Вы испугаетесь.
«Ха, – мысленно добавил он. – Если бы она проснулась одна среди волчьей стаи, то это волки разбежались бы от страха».
– О, – кротко отозвалась Лора, ветер переменился и дул не в ее паруса.
– Как я понимаю, вы американка, – сказал Гидеон.
Первое, что он заметил, был ее акцент. Связаться с камикадзе-американкой! К тому же она наверняка неврастеничка.
– Да, я приехала вчера. Нет. Должно быть… два дня назад? – Борясь с охватившей ее паникой, она свела черные, прекрасно очерченные брови. – Как долго я нахожусь здесь? – Страх прояснил ее мысли, когда она начала беспокоиться о последствиях.
Узнала ли пресса? Сообщили ли ее матери? Черт, она надеялась, что нет. Она только могла представить, как сообщает своим дядям, что не справилась…
– Вы провели здесь ночь, – холодно ответил Гидеон, не привыкший, чтобы с ним так разговаривали.
Он привык, что на него смотрели снизу вверх. Как в буквальном, так и в переносном смысле. Он – профессор Уэллес. Самый молодой из всех когда-либо избранных членов научного совета колледжа Святого Беды. Профессор Уэллес, которого ценили, за кем ухаживали, кого почитали. Другие университеты приглашали его читать лекции и присутствовать на их конференциях. За ним охотились журналисты, чтобы заманить на свои радиошоу или получить статьи для своих престижных изданий.
А здесь эта крикливая американка требует от него ответов и смотрит так, как будто во всем виноват он один.
– Черт побери, женщина, это вы налетели на меня, – не сдержался он.
Лора, перед глазами которой возникали воображаемые картины того, как ее с позором отзывают обратно в Бостон, ее первый европейский визит в качестве посла Ван Гилдеров заканчивается бесславным провалом, с недоумением взглянула на мужчину.
– А?
– Несчастный случай, – отрезал он. – Вы врезались в меня. Вы понимали, что делаете, не глядя повернув в мою сторону?
И вдруг от этих сердитых слов Лора все вспомнила. Она смотрела налево, когда следовало смотреть направо. Или наоборот?
Лора устало потерла лоб, голова болела.
– Простите, – просто сказала она. – Вы совершенно правы, это была моя вина.
Но Гидеон, который при других обстоятельствах первым бы оценил ее честное признание и принял извинение, сегодня не был расположен оставаться безупречным джентльменом.
– Знаю. Но это не помешало полиции забрать меня в участок и при свидетелях заставить дуть в дурацкую пластиковую трубку.
Это было сказано ледяным тоном. Бесстрастно холодным и резким, но спокойным.
– Ну извините меня за трубку, – насмешливо протянула Лора. – Это всего лишь проверка на алкоголь, и хватит. Покончим с этим.