Стейси Браун - Сбежавшая невеста
— Чарлз! — воззвал высокий женский голос с верхушки лестницы. — Там все в порядке? У кого такие ужасные манеры? Кто рискнул приехать в столь ранний час? — Пышная пожилая дама в белой ночной сорочке с кружевами и ночном чепце (конечно, сама герцогиня Оверфилд) спускалась с лестницы. — Что такое, Чарлз? — Она явно была недовольна тем, что застала мужа с молодой женщиной, похожей на нищенку. — У бедняжки несчастье?
Герцог нахмурился и прочистил горло.
— Э... нет. Дорогая, это Карина. Карина Симпсон.
Глаза герцогини расширились от изумления.
— Боже, дитя мое! Что с вами произошло? На вас напали? О, Чарлз, — она поднесла руку к горлу, — на бедную девушку напали бродяги!
— Нет! На меня никто не нападал. — Карина почти кричала; ее обычно спокойная, сдержанная манера поведения изменила ей. Спохватившись и понизив голос, она попыталась объяснить: — Я... то есть... э-э... Со мной произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? Но, дорогая, какого рода? — воскликнула герцогиня, глядя на гостью во все глаза. — Посреди ночи для беззащитной молодой девушки небезопасно... О Господи! Вам надо выпить бренди и успокоиться, а то, не дай Бог, получите лихорадку.
Герцогиня провела Карину в библиотеку. Там она усадила ее в удобное кресло и, усевшись напротив, сказала:
— А теперь расскажите нам все-все. — В ее глазах горел огонек любопытства.
Герцог, засунув руки в карманы шелкового халата, следовал за женой. Он предложил Карине бренди.
— Да, моя дорогая, — сказал он, протягивая ей большой бокал, — пожалуйста, расскажите нам, что с вами стряслось.
Карина глотнула бренди и улыбнулась герцогине. У нее было милое лицо, и Карине она сразу понравилась. Ее любопытство свидетельствовало, что молодые женщины в подобном виде появлялись в Грантли крайне редко. И уж в особенности не леди из Бостона.
Герцог, с другой стороны, казался искренне обеспокоенным. Его пронизывающие глаза напоминали... Нет, подумала она, зажмуриваясь, я не должна вспоминать этого ужасного человека. Но их горячее объятие рисовалось ей с ужасной ясностью. Она еще вся горела от его жгучего поцелуя!
Переведя дыхание, она ухитрилась рассказать об основных моментах своего приключения, опустив, разумеется, наиболее скандальные детали. Она не сочла нужным упомянуть о ночи в трактире. Или о негодяе.
— Вы говорите, что шли пешком всю дорогу? Даже после того, как эта дикая лошадь сшибла вас и убежала? — спросил наконец герцог, подозрительно приподняв седую бровь.
Карина поняла, что он ей не поверил. Правда, однако, была слишком уж скандальной. Если бы они знали, что она провела ночь в трактире с незнакомцем, которому позволила такие возмутительные вольности, у них сложилось бы весьма нелестное представление о ее моральном облике. И правильно! Она сама-то не могла себе поверить.
Она глотнула бренди. Возникло чувство опасности. Что, если ее поймают на лжи? Желудок свело спазмом.
— Ну, моя дорогая, вы, должно быть, совсем без сил, — заметила герцогиня, совершенно удовлетворенная смехотворной историей Карины. — Мы пошлем кого-нибудь из парней привезти ваш багаж. Вы должны называть меня тетей Генриеттой.
Карина не могла сдержать теплой улыбки.
— А вы называйте меня Карой, как все в Бостоне.
Тетя Генриетта радостно вздохнула.
— Мы так счастливы, что вы будете жить с нами, хотя и не ожидали вас в такой час. — Она весело фыркнула. — Ваша комната уже готова.
Герцог, глядя на Карину, задумчиво потирал подбородок.
— Вам нужен доктор, дорогая? — спросил он. — Может быть, вы все же сломали руку.
Карина сверкнула глазами.
— Нет! Она не сломана. Просто ушиб и ссадина. Я могу ей шевелить, — заявила она, показывая ему руку. — Я... я сама ее осмотрела. Сломанных костей нет.
Точнее, ее осматривал этот похотливый негодяй. К своему неудовольствию, она поймала себя на вопросе: сколько женских тел он «осматривал» в свое время?
— Какая вы сообразительная девушка! — воскликнула герцогиня, хлопая в ладоши. — Я бы никогда не догадалась.
Вы никогда не узнаете, насколько я сообразительная, грустно подумала Карина.
— Да, — сказал герцог. — Я тоже.
Карина чувствовала себя гадкой. Что за скверное начало новой жизни. Но у нее почти нет выбора. Если ее опекун почует кошмарную истину, она пропала!
Двери библиотеки распахнулись, и герцог обернулся.
— О, Алекс! Присоединяйся к нам. У нас гостья. — Герцог наблюдал за Кариной со странным любопытством. — Я хотел бы вам представить своего сына.
Карина поднялась с кресла и напялила на запачканное лицо приветливую улыбку. Она взглянула на вошедшего, и у нее перехватило дыхание. От ужаса закружилась голова. Пальцы вцепились в спинку кресла.
Она стояла, ошеломленная и глубоко потрясенная. Это был он! Что за адское невезение! Сын герцога! Ну и положение!
— Удовольствие для меня. — Дьявольски сверкнув глазами, он взял ее левую руку и нежно поднес к губам.
Она почувствовала, что вся кровь отхлынула от лица. Сердце яростно колотилось в груди, а в ушах раздавался громкий звон. Все поплыло у нее перед глазами, и комната начала вращаться.
— Она собирается упасть в обморок, — произнес ненавистный голос.
Что она и не замедлила сделать.
Карина открыла глаза и сощурилась от солнечного света, вливавшегося в два огромных окна. Еще как следует не проснувшись, она попыталась определить, где находится. Очевидно, в своей спальне.
Мебель была резная, орехового дерева, с причудливым орнаментом из цветов и фруктов. Кровать была просто гигантской. В ней свободно уместились бы три человека. Балдахин над ней был сшит из розовой ткани со сложным орнаментом. Стены украшали шелковые обои замысловатого цветочного рисунка в розовых, голубых и зеленых тонах. Комната была великолепна и отличалась от ее комнаты в Бостоне как небо от земли. Она почувствовала в сердце укол горя, но взяла себя в руки. Мать сама хотела, чтобы она начала новую жизнь.
Обнаружив у кровати поднос с завтраком, девушка оживилась. Она умирала с голоду. Откинув одеяло, она выпрыгнула из кровати. Поймав на секунду свое отражение в. зеркале, она невольно рассмеялась. Ночная сорочка герцогини превратила ее в ребенка! Кружевные манжеты закрывали пальцы, а вырез открывал слишком много. Кто же меня раздевал? — подумала она и села на кровать. Последняя ночь! Скандальные события этой ночи вновь затопили ее мысли, и она со стоном закрыла лицо руками.
К счастью, самообвинения были прерваны ощущением паники. Неужели он им рассказал? Она поднялась и принялась мерить комнату шагами. Ей придется имитировать полное непонимание в ответ на его обвинения, признать правду было бы фатальной ошибкой. Она провела рукой по безнадежно спутанным волосам и вздохнула, чувствуя себя глубоко несчастной.
