Татьяна Моспан - Счастье не приходит дважды
— Надо же, белка! — удивился он.
Шустрая белка, услышав восклицание, смешно вертя головой, сделала неслышный прыжок вдоль ветки. Ничего хорошего обитателям леса от людей ожидать не приходилось, и пушистый зверек был настороже. Но любопытство сильнее страха. Выждав, белочка продолжила наблюдение за нежданным гостем, появившимся в этом отдаленном уголке леса.
Куликов вздохнул. Он хорошо запомнил день, когда был здесь два года назад. Тогда стояла осень, роскошная подмосковная осень, а он, как загнанный зверь, бежал от людей, чтобы затаиться и спрятаться. Он давно почувствовал опасность, отходы приготовил, документами запасся, но все произошло внезапно. Едва успел в тот день скрыться с дачи Новикова и уйти в лесной массив.
Хорошую дачу подлец отстроил на Рублево-Успенском шоссе! И когда успел? А все плакался, все кусочничал, послушать — так беднее его, Новикова, на свете и человека нет. Как он орал, как голосил при последнем разговоре, слушать противно было. А ведь если бы не его жадность, не было бы провала. Иногда Куликов думал, что, может, так даже и лучше, одним махом все решилось. Надоело. Теперь хоть рожу этого крысятника видеть не будет.
— Тебе что, ты как перекати-поле, — визжал Новиков, — доллары сгреб, собрался и ушел, а я куда?
— Как — куда? Переедешь с Рублевки поближе к центру, — не удержался от злой шутки Куликов. — В Лефортовские апартаменты — вряд ли, в Матросскую Тишину тоже рылом не вышел, значит, в Бутырки. Купишь себе комфортабельную камеру.
Новикова перекосило от ненависти.
Куликов не завидовал чужой собственности, каждому — свое, но если хочешь крупно заработать, то и рисковать приходится серьезно. Новиков своей жизнью и свободой рисковать не желал, чужой — пожалуйста.
Когда до Куликова, изнывающего от безделья на средиземноморском курорте, дошла весть, что Новикова выпустили по амнистии, понял — пора возвращаться. Уже здесь узнал, как Новиков купил себе свободу. Сдал третьего подельника, Эдуарда Рюмина, и все дела. Рюмина застрелили при задержании, и как был уверен Куликов, не случайно. Слишком много знал. А ведь Эдик с Новиковым дружками были. Правда, в последнее время Рюмин Новикову не доверял.
Все приговаривал вроде бы в шутку:
— В бизнесе нет друзей, есть партнеры, а лучший партнер — мертвый.
Вот Рюмина, если бы не пристрелили, точно в Матросскую Тишину засунули, слишком ценной информацией он обладал.
Когда виделись в последний раз на даче у Новикова, Эдик, улучив момент, как только хозяин ненадолго оставил их одних, протянул Куликову небольшой сверток.
— Держи. Спрячь, чтобы этот хорек не видел.
— Что это?
— Бомба замедленного действия. Дерьма хватит, чтобы кое-кого из высоких чинов забрызгать. Храни как зеницу ока. Здесь парочка кассет, ну, и документы. Если обнародовать, скандала не избежать. Мы с тобой, Петро, полтора года знакомы, с этим, — он кивнул в сторону исчезнувшего Новикова, — лет тридцать, но продаст он меня с потрохами, как только самого прижмут. Сдуется.
— Может, и я продам.
— Нет, — он покачал головой. — Не шути, времени у нас нет. Ты — из другого теста. Я хоть и дал маху, вляпался в дерьмо, но кое в чем еще разбираюсь.
Они помолчали.
— У меня дубликаты есть, но… — Рюмин помедлил. — Предчувствие нехорошее. Я, конечно, не ангел, да и ты тоже, но не мы эту кашу заварили. Несправедливо получается. Там, — он кивнул наверх, — все в шоколаде, мы — преступники. Охота поделиться с ответственными товарищами. Короче, здесь, — он потряс пакетом, — взрывчатка для них, противоядие для нас. Все зафиксировано, а главное — деньги. Через какой банк на офшорах крупные суммы крутилось. Дела серьезные, посмотришь — поймешь. Я на дно залягу, да и тебе уходить надо, а дальше — как получится.
Куликов едва успел спрятать пакет во внутренний карман, как появился перепуганный Новиков.
— Мне позвонили… — Он хватал воздух побелевшими губами. — П-полный провал!
— Уходить надо, — вскинулся Куликов.
— Ключ от задней калитки, быстро! — гаркнул Рюмин хозяину.
Новиков уставился на Рюмина.
— Пристрелю! — Рюмин достал пистолет.
Новиков трясущимися руками протянул ключ.
— Как же так? А я…
Новиков остался на даче, а им обоим удалось уйти. Куликов помнит, как Рюмин махнул ему рукой на прощание. У каждого из них была теперь своя дорога.
— Еще повоюем… — Это последнее, что услышал Куликов.
Он закопал пакет на этой самой поляне. Когда мельком заглянул в документы, присвистнул от удивления. Ого, действительно бомба замедленного действия! Высокопоставленных чиновников зацепить может. Рюмин правильно сказал: ни Куликов, ни сам Рюмин ангелами не были, но мальчишек восемнадцатилетних они под пули не гнали. Куликов готов за свои противоправные действия ответить. Только ведь и до суда дожить не позволят. Дадут отмашку на отстрел.
Он вытащил нож и ковырнул землю. Здесь захоронка, на месте, как лежало все, так и лежит. Он осторожно вытащил из ямки водонепроницаемый пакет.
За то время, что Куликов отсутствовал, многое изменилось. Некоторые из высокопоставленных чиновников ушли, но кое-кто остался, они по-прежнему процветают на хороших должностях. Если делу дать ход, прокуратура заинтересуется и теми, и другими. Чем черт не шутит — под какую раздачу при новой власти попадешь, а то и посадить запросто могут.
Его лицо, и без того жесткое, окаменело. Он прекрасно понимал, какую игру затеял. С той минуты, как взял в руки этот пакет, пощады ему не будет. В случае провала…
Не будет громкого уголовного дела, он просто исчезнет, тихо и незаметно. Слишком многие в этом заинтересованы. Живым он никого не устраивает, только мертвым, значит…
«Может, плюнуть на это дело? — мелькнула предательская мыслишка. — Отсижу свое не хуже людей».
— Не отсидишь, — произнес он вслух. — Не дадут тебе, дураку, отсидеть. Информация уже пошла, Новиков постарался. Эх, Эдуард Григорьевич, — вздохнул Куликов, — впутал ты меня в свои игры, теперь вот крутись как хочешь.
Он засунул пакет поглубже во внутренний карман куртки и застегнул молнию. Рюмин знал, кому довериться, Петр Куликов еще никого не подводил. А что касается выбора, так вариантов у него просто нет. С документами или без них — его все равно пристрелят. С документами у него еще есть шанс остаться в живых. Поторговаться можно. Без них — никакого. А если нет выбора, значит и печалиться не о чем.
Он по-прежнему стоял на поляне возле высокой сосны. Вдруг откуда-то сверху послышался шум. Напуганная белка, раньше человека почуяв опасность, метнулась по стволу вверх, а Куликов, мгновенно сунув руку за пазуху, вытащил пистолет.