Мария Беседина - Расколдованный круг
Вздохнув, Рита направилась в ванную комнату; неслышно проскользнувшая в спальню Тося, тихонько пожелав молодой хозяйке доброго утра, принялась застилать постель, и тут Риту поразила неожиданная мысль: «А что, если эти мамины знакомые, которых папа так презрительно именует неудачниками, так же нуждаются в средствах к существованию, как и вербинцы? Папа говорил, что некоторые из маминых однокашников стали инженерами... Но раз в Вербине есть эта их фабрика, значит, там тоже есть инженеры!..» Перед глазами девушки, словно наяву, встала картина пикета, устроенного несколько месяцев назад жителями поселка, протестовавшими таким образом против самовольного захвата земли и порубок в лесу. На обочинах дороги кучами лежал снег, и сверкающий на солнце наст, покрывавший эти веявшие холодом громады, еще больше усиливал ощущение стужи. Рита, как раз обкатывавшая новую машину, подаренную ей на Рождество, на полной скорости свернула с шоссе и была вынуждена резко затормозить, чтобы не налететь на группу увешанных самодельными плакатами людей. Те молча расступились, и Рита медленно проехала, точно сквозь строй, мимо тепло укутанных вербинцев, которых девушка в тот раз впервые увидела так близко. Почему-то Рите показалось неприличным ехать быстрее, все-таки цель пикета и заключалась в том, чтобы дать хоть кому-то из жителей ненавистного кондоминиума прочитать написанные на плакатах призывы; кроме того, девушку охватило жгучее любопытство. Стараясь не встречаться глазами с осуждающими взглядами пикетчиков, Рита исподволь бросала косые взгляды на людей, которых еще накануне сосед и приятель Матюша Блинов без обиняков называл «спившимися полубомжами» и «грязной рванью». Нет, сделала вывод Рита, Матвей, разумеется, был неправ – у алкоголиков не бывает таких свежих, гладких лиц, таких ясных, блестящих глаз, глядевших на девушку с выражением серьезности и укора. Единственным, что отличало вербинцев от тех, кого Рита привыкла видеть среди людей своего круга, была одежда – лишь на одной женщине красовалась меховая шапка, на всех остальных – и женщинах, и мужчинах, и детях – были вязаные. Кроме того, девушку удивили до сих пор не виденные вблизи толстые куртки, делавшие фигуры пикетчиков несколько неуклюжими; кое-кто стоял в валенках. Впрочем, вопреки услышанным россказням, одежда пикетчиков была чистой и незаплатанной. В тот же вечер, поднявшись в расположенный на верхнем, техническом этаже кондоминиума солярий, Рита услышала, что она была не единственной, столкнувшейся с пикетом. Девушку поразило то, с какой ненавистью отзывались ее соседи по дому о защитниках леса; особенно злобствовала Наташа – соседка, близкая к семье Шерстневых. Наташа была лишь ненамного старше Риты, однако ее брак с преуспевающим предпринимателем Мотковым был уже вторым. Вспомнив о произошедшем тогда разговоре, девушка зябко передернула плечами, хотя на дворе стоял более чем теплый май; даже сознание того, что Наталии Павловне так и не удалось переспорить Риту, не уничтожило неприятного осадка.
– ...Едва я подъехала, как сразу почувствовала, как от них воняет! – драматически округляя глаза, повествовала Моткова. – Я так испугалась!.. У них были такие злобные рожи!
– Ужас! – откликнулась лежавшая на соседнем диванчике дама, с которой Рита не была знакома лично; девушке лишь было известно, что эта соседка такая же не обремененная ни карьерой, ни детьми мужняя жена, как и Наташа.
– И тут я увидела, что эти негодяи держат в руках камни! – продолжала Наташа нагнетать страсти. – Они намеревались закидать ими мою машину, представляете?! А потом вытащить меня из салона и забить до смерти!
– Как не стыдно выдумывать такое! – не выдержала Рита.
– Я никогда не вру, – надулась Моткова. – Тебя там не было! А вот если бы за тобой погнались с палками и камнями эти немытые, небритые, грязные...
– Я тоже проезжала сегодня по дороге и видела пикет, – еле сдерживаясь, чтобы не сорваться, возразила Рита. – Эти люди стояли спокойно, у них не было никаких камней! И вовсе они не грязные. По-моему, скорее наоборот! Вербинцы – вполне достойные, нормальные соседи. Просто мы не хотим уважать их интересы, вот и не можем договориться!
Наташа, воздев глаза к застекленному потолку, театрально вздохнула.
– Рита, как можно в твоем возрасте быть такой наивной?! – укоризненно, словно девушка допустила невесть какую бестактность, воскликнула она. – Все нищие ненавидят тех, кто способен заработать себе на кусок хлеба! – Молодая женщина нервно потерла унизанные дорогими кольцами руки. – А насчет грязи... Я утверждаю: противные и вонючие, как... как хорьки! И такие же злые! Я прямо вся содрогаюсь, когда думаю, что эта банда обитает у меня под боком!
– «Я», «мне», «у меня»... – в этот момент Рита совершенно не думала о правилах хорошего тона; бессмысленный спор было необходимо прекратить. – Считаешь себя центром Вселенной... Между прочим, ты-то как раз не работаешь!
– Роль жены – тяжелый труд, – с обиженной гримаской откликнулась Моткова.
– Да, если это только роль! – отрезав, Рита взглянула на Наташу так, что та отвела глаза. – Очень жаль, что ты не только не жалеешь тех, кому не повезло в жизни, а еще и самоутверждаешься за их счет! Некрасиво!
Несколько мгновений Моткова молчала, очевидно собираясь с мыслями, а затем плаксиво выкрикнула:
– А мне жаль, что, вместо того чтобы дружить с приличными людьми, ты защищаешь этих нищих!.. Вот погоди! Вечером вернется Сашунчик, я попрошу его рассказать твоему папе, что ты себе позволяешь!
...Разумеется, старик Мотков выполнил просьбу жены; вполне естественно и то, что Геннадий Иванович пожурил Риту лишь для вида, явно довольный тем, как ловко сумела его дочь поставить спорщицу на место. Тем не менее после ухода соседа Рите была прочитана очередная нотация.
– Раньше я запрещал тебе приближаться к этим бездельникам, потому что волновался за твою безопасность. А теперь – потому, что вижу у тебя какой-то неестественный, болезненный интерес к ним! – предупредил отец. – Смотри у меня! Я не для того вкладывал деньги в твое воспитание и образование, чтобы ты связалась с кем попало и сломала свою жизнь! Ишь, благотворительница выискалась! Потрудись найти себе другое развлечение, а не то... Господи, хоть бы скорей выдать вас с Шуркой замуж! Все нервы истрепали!
...Теперь по прошествии времени Рита вдруг почти с ужасом обнаружила, что ее мысли снова и снова возвращаются к этому разговору. Несмотря на то что от памятного вечера девушку отделяло уже несколько месяцев, каждое слово отца, словно отпечатавшись в памяти, так и звучало в ушах Риты, словно произнесенное только что. Рита знала, что означают невысказанные угрозы Шерстнева: окончательно разозлившись, он не посмотрел бы на то, что дочь уже совершеннолетняя, и своей властью посадил бы девушку под домашний арест, лишил денег, развлечений, общения с единственной подругой... Стараясь успокоиться, Рита глубоко вздохнула и постаралась переключиться с неприятных, беспокоящих сердце какой-то не оформленной еще тревогой воспоминаний на недавние фантазии – вот она, в старинном платье и маленькой короне на уложенных в сложную прическу волосах, стоит у парапета возвышающейся над сказочным лесом башни замка, а на опушку выезжает на белом коне прекрасный рыцарь... Но воображение, вырвавшись из-под контроля своей хозяйки, немедленно нарисовало печальный конец этого романа: суровый отец отправляет непокорную дочь на вечное заключение в монастырь, а безутешный рыцарь ищет и никак не может найти потерянную возлюбленную...
