Энн Флетчер - Мадам в сенате
– Прошу прощения, – Ксавьера легонько похлопала Колмена по плечу, – если вы снимете пальто, будет гораздо удобнее.
– Я не имею права снимать пальто.
– Да? А что в нем такого особенного?
Он отпустил Кэнди и, порывшись в карманах, вынул из одного какое-то удостоверение, а из другого сложенный вчетверо листок бумаги.
Стоя на четвереньках, Кэнди выглянула из под полы.
– Что там, Ксавьера? Какой-нибудь рецепт? Та тяжело вздохнула.
– Нет, Кэнди, это не рецепт.
– А что же?
– Вызов на сенатские слушания. Этот человек – судебный исполнитель. Он явился, чтобы вручить мне повестку подкомитета по расследованию злоупотреблений сексом.
– Не рецепт? – Кэнди возмущенно отодвинулась от незадачливого любовника. – Так ты не врач?
– Э, подожди. – Он поспешно схватил ее за ягодицы и снова привлек к себе. Потом умоляюще взглянул на Ксавьеру. – Могу я закончить, с вашего позволения?
– Вы совершили подлость. Явиться на оргию под фальшивым предлогом, имея при себе повестку от подкомитета по борьбе с оргиями, – это верх низости. Так дело не пойдет.
– А как насчет моего обследования? – заверещала Кэнди. – Я-то думала, ты врач, а ты просто получал удовольствие. О таких, как ты, моя преподавательница хороших манер говорит, что у них задница с односторонним движением. Все только себе…
– Но ты же млела!..
– Это не имеет значения. Ты гнусно обманул меня. И потом, Ксавьера – моя подруга.
– Мне очень жаль. – Бедняга переводил взгляд с одной на другую. – Я стыжусь того, что пришлось действовать таким манером. Но у меня не было денег на два визита. У меня затекли ноги. Пожалуйста, позвольте мне кончить!
Ксавьера холодно кивнула.
– Ладно. Только сними пальто, рубашку и галстук – чтобы всем было видно.
– Да-да, – засуетился он.
Ксавьера вернулась к столу и тяжело опустилась в кресло. Потом снова посмотрела на Кэнди и Колмена: мужчина был теперь абсолютно гол и продолжал трудиться. По тому, как напряглись руки и ноги девушки, Ксавьера поняла, что Кэнди близка к экстазу. Ксавьера полюбовалась этим зрелищем и, вздохнув, набрала номер Уорда.
Глава третья
Аэропорт гудел, как потревоженный улей. Люди носились взад-вперед; носильщики катили ручные тележки с кладью; плакали маленькие дети; влюбленные пары встречались, ссорились и бурно прощались. Уорд с Ксавьерой заняли очередь в кассу. Наконец им удалось купить билеты и сдать багаж. В спешке они не успели позавтракать и решили заглянуть в кафетерий. Там тоже был настоящий бедлам: сновали официантки; пассажиры забегали, чтобы схватить бутерброд и мчаться дальше; справочная служба вносила свою лепту, громогласно объявляя прибытие и отправление самолетов. Ксавьера и Уорд заняли столик и подождали измученную официантку. Адвокат заказал бутерброд с сыром, а Ксавьера – сосиски, запеченные в тесте, и порцию маринованного укропа.
– Плохо, что этому человеку удалось до тебя добраться.
Ксавьера вздохнула и положила в рот веточку укропа.
– Что поделаешь, пришлось смириться. Но сборы отняли у меня все силы… – Она неожиданно сменила тему разговора. – Хорошо, что мы живем в свободной стране и восприимчивы к различным нововведениям, таким как метрическая система мер. Интересно, если бы назначили референдум, многие ли высказались бы «за»? Бедной маме придется заново учить размеры одежды…
Уорд задумчиво кивнул и откусил кусочек от своего бутерброда.
– Это вопрос времени… Ксавьера, как твой адвокат, считаю своим долгом довести до твоего сведения всю серьезность положения.
– Ну и насколько же оно серьезно, это положение? Уорд слегка нахмурился.
– Весьма. После Уотергейта и прочих подобных скандалов граждане рвутся в бой с аморальными явлениями.
– Причем тут секс? Что, эти самые граждане перестали трахаться?
– В их представлении все увязано друг с другом. У тех самых сенаторов, которые прислали тебе повестку, земля горит под ногами, и они непременно постараются отвлечь от себя общественное мнение, подставив кого-нибудь другого.
– Ищут козла отпущения?
– Вот именно.
– Кого-нибудь извне?
– Не в бровь, а в глаз!
– Меня?
– В яблочко! – от восхищения Уорд повысил голос. – Ты представляешь, до чего тонкий расчет?
Официантка на другом конце зала расслышала конец фразы и в тот же миг подлетела к ним.
– Пожалуйста, сэр.
Уорд тупо уставился на предложенный ему счет.
– Спасибо, пока не нужно. Принесите, пожалуйста, два кофе.
Девушка нервно вскинула голову и устремилась прочь. Уорд проводил ее недоуменным взглядом и повернулся к Ксавьере.
– Какой-то у нее помятый вид. Как ты думаешь, почему?
– Боюсь, что дела обстоят как раз наоборот: ее давно хорошенько не мяли.
– Ты хочешь сказать?..
Ксавьера сделала утвердительный жест головой.
– Как психотерапевт со стажем, могу сказать, что мне давно не попадался столь запущенный случай. Ее могут спасти лишь регулярные инъекции протеина.
Уорд усмехнулся и продолжил:
– Вернемся к нашей собственной ситуации. Я считаю, что тебе следовало бы…
– Послушай, Уорд. Я бесконечно тронута твоей заботой, но вряд ли я могу представлять для них какую-нибудь ценность. Наверняка это простая формальность. Америке угрожают вещи посерьезнее того, чем я занимаюсь. И потом, я приношу пользу. В стране энергетический кризис. Чем больше времени люди проводят в постели, тем реже они пользуются электрическими чайниками, тостерами, электрооткрывателями консервов, микроволновыми печами и Бог знает чем еще! Они также меньше раскатывают на автомобилях… Не будем говорить об исключительных случаях. Поэтому я убеждена, что им нет до меня никакого дела. Я всего лишь честный предприниматель, и все, что мне нужно, это чтобы меня не трогали.
Уорд решительно покачал головой.
– Ксавьера, тебе не откажешь в логическом мышлении, и все сказанное тобой – продукт здравых рассуждений. Но мы же говорим о Вашингтоне, а там законы логики бессильны.
– Но что они могут мне сделать?
– Что? Ну, к примеру, примут новый закон, по которому ты лишишься средств к существованию.
– Запрет на секс? Гм… Пробирочное зачатие… А знаешь, это не так уж плохо. Но в таком случае они рубят сук, на котором сидят. Лет через двадцать – двадцать пять в этой стране не останется граждан и некому будет платить налоги.
Уорд хотел что-то сказать, но в этот момент официантка подала кофе. Ставя чашки на стол, она бросила демонстративно нежный взгляд на Ксавьеру и уничтожающий – на Уорда. Тот изумленно проводил ее взглядом.
– Не могу понять эту женщину.
