Сюзанна Форстер - Муж, любовник, незнакомец
Все расступились, и Софи, видя, как он идет к ней, едва удержалась, чтобы не втянуть голову в плечи. Она так мечтала о его возвращении, в мечтах все было реально и ясно, она просыпалась с его именем на устах. Но слезы радости начинали жечь лицо, когда рука нащупывала на кровати рядом лишь пустоту, они становились еще горше оттого, что мечты оказывались призрачными. Софи думала, что сходит с ума. Его образ преследовал ее даже наяву. Этот призрак не исчезал даже во время психотерапевтических сеансов у Клода, она не могла прогнать его от себя. И так было до тех пор, пока она не заставила себя поверить, что Джей мертв. Только тогда он отступил.
Ей и сейчас казалось, что она спит.
— Софи? — Легкая улыбка тронула его губы, та самая пижонская улыбка, как она ее называла. И только после этого Софи смогла вздохнуть нормально. Вероятно, все-таки это происходит наяву. И это действительно он.
Ей было трудно говорить или двигаться, она лишь жадно смотрела на него, пытаясь совладать с переполнявшими ее чувствами. Отдавая себе отчет в том, что все наблюдают за ней, Софи все же провела беглую «инвентаризацию» примет своего Джея: небольшой шрам, рассекающий бровь, — след неудачного падения со знаменитого «харлея». Возле уголка рта темная веснушка или родинка — она так и не решила, что это, — которую он шутливо называл печатью красоты. Каждая мелочь, сколь бы она ни была незначительна, представляла для Софи вешку на горизонте, делающую пейзаж родным. Она словно осматривала место, которое когда-то знала и любила. Дом. И ее домом был — он.
— Вы только посмотрите, — прошептал кто-то.
— Как трогательно, — тут же подхватил кто-то другой.
Вокруг них поднялся приглушенный гул голосов, сливавшийся со звоном хрусталя и шуршанием шелков. Хлопнула пробка от шампанского. Софи слышала все это, но ей казалось, что звуки постепенно замирают вдали.
Оставалось только тиканье в ушах. Оно становилось все громче и настойчивее, словно какой-то гигантский метроном продолжал отсчитывать ритм, в такт которому двигалось все вокруг, в том числе и она сама. Но этот ритм уносил ее куда-то, где она никогда не была.
Софи чувствовала невольное сопротивление. Ладони у нее взмокли, но то был незнакомый испуг, всегда ассоциировавшийся у нее с Джеем. Под его острым, как бритва, взглядом она почувствовала, что теряет ориентацию. На короткий миг ей показалось, что она вовсе не знает этого человека. Знает только, что это не Джей Бэбкок. Озарение поразило ее, словно удар молнии, но исчезло прежде, чем она успела его осмыслить.
Софи даже не осознала, что они двигаются, хотя рассеянно отметила про себя, что он взял ее за руку и повел к противоположному концу рояля. Там было спокойнее, от окна исходило солнечное тепло.
— Ты изменилась, — сказал Джей, вглядываясь в ее лицо при ярком дневном свете.
Фраза прозвучала так многозначительно, что она с трудом нашлась что ответить.
— Изменилась? Как же именно?
— Во-первых, ты стала совсем взрослой, Софи Уэстон, девочка с виноватой улыбкой, превратилась в самостоятельную личность. Она существует отдельно от всех. Даже в этой комнате, стоя у этого «Стейнвея». — Джей запнулся, потом, улыбнувшись, добавил: — Да, Софи, так оно и есть.
Слава Богу, он не заметил ее смятения, но у Софи в горле сладко запершило — точно так же, как тогда, когда она утешала малыша Олберта. Несколькими словами Джей точно определил все, за что она так упорно боролась: ты существуешь отдельно.
— Спасибо, — сказала она, чувствуя себя дурой из-за того, что так разволновалась.
— У тебя все в порядке? — поинтересовался он.
— Да... А что?
— Готов поклясться, что ты находишься в состоянии боевой готовности. Шаг в твоем направлении — и я натолкнусь на преграду.
Софи неожиданно рассмеялась, поняв, насколько глубоко всего за несколько минут он проник в суть происходящего. Джей всегда обладал сверхъестественной способностью настраиваться на нужную волну. Это было похоже на телепатию, правда, ему не хватало терпения и сосредоточенности. Какая-нибудь сирена вечно что-то напевала ему в ухо. Сейчас Джей был и терпелив, и сосредоточен, и Софи чувствовала, что он собирается использовать оба эти качества в полной мере. Вероятно, женская интуиция подсказала ей, что его заинтриговал тот барьер, который она воздвигла вокруг себя, и он считает себя именно тем мужчиной, которому суждено преодолеть его. Это читалось в напряжении мышц его лица и в горящем огнем мужского любопытства взгляде. Он во что бы то ни стало желал узнать все ее сокровенные мысли. Желал проникнуть во все самые заветные тайны, даже в те которые она прятала от себя самой.
— Разумеется, у меня все в порядке, — подтвердила она. — Гораздо важнее — как ты? Я думала, ты будешь выглядеть как военнопленный — изможденный, с потухшим взором, — а ты силен и бодр.
— Курс реабилитации просто чудеса творит. Первое, что они сделали после того, как организовали побег, — отправили меня на воды в Швейцарские Альпы и там собрали по кусочку.
— Они? А кто тебя нашел?
— Сам точно не знаю. Может быть, Интерпол или ЦРУ. — Джей загадочно улыбнулся. — Кто там еще вызволяет лопухов с Запада из чужих тюрем? Они не представились, просто перебросили меня в американское посольство.
Софи стояла, сцепив руки и безостановочно поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону запястья, однако не замечала этого, пока не увидела, что он наблюдает за ней. Любопытство в его взгляде было чисто мужским. Внезапно Софи поняла, что не может пошевелить пальцами — они одеревенели.
— Я рада, что ты вернулся, — тихо произнесла она. Такое приветствие прозвучало довольно смешно, но он, похоже, все понял. Улыбка его была странной — ласково-печальной.
— С чего мы будем начинать, Софи? И будем ли вообще?
Джей снова застал ее врасплох, она не знала, что ответить. Он настойчиво-испытующе смотрел на нее, словно желал начать — что бы оно там ни было — немедленно, не ожидая ни минуты. Ей тоже не терпелось.
— Завтра? — спросил он.
Назавтра была суббота, ее первый выходной после возвращения Джея. Софи дала себе обещание, что хотя бы часть дня проведет с Клодом. Она понимала, что тому, быть может, тоже нужна некая дистанция, чтобы определиться в своих чувствах, но была уверена, что сумеет убедить его поговорить с ней. Им еще так много нужно сказать друг другу.
— Может быть, лучше в воскресенье? — предложила она.
— В какое время? — тут же подхватил он, но не дал ей даже ответить, и его нетерпение взволновало ее. — На рассвете?
— Так рано?
— Я ждал пять лет. Ты ведь не захочешь и дальше заставлять меня ждать?
