Эмма Чейз - Все смиренно
Ди показывает на него своим пальчиком с темно-красным маникюром.
— Он.
— Он выглядит, как гробовщик. Или педофил.
Она хихикает и осушает свой мартини.
Наклоняясь к ней поближе, я спрашиваю?
— Если не банкир, то на кого я тогда похож?
Она медленно улыбается и снимает зубами оливку с зубочистки.
— Ты похож на танцора Чиппендейл.
Сказочный ответ. На самом деле мне не стоит вам объяснять почему, ведь так?
Тихим соблазнительным голосом я говорю:
— У меня есть несколько классных движений. Если с банком не срастется, Чиппендейлы — это план Б.
Я машу бармену, чтобы он налил нам еще по одной. Долорес внимательно наблюдает за его работой, и, должно быть, он хорошо с ней справляется, потому что когда он ставит перед ней выпивку, она улыбается.
Потом она говорит мне:
— Значит… твой приятель Дрю — он не дает житья моей девочке. Не очень умно.
— У Дрю странная тяга к соперничеству. Бизнес от этого выигрывает, но его также это раздражает. Кейт тоже не дает ему спокойно жить. Она сама выкладывается в офисе по полной — думаю, она сможет за себя постоять.
— Что ж, можешь со спокойной совестью ему сказать, чтобы он следил за каждым своим шагом. Я очень сильно забочусь о Кейт — мы, уроженцы Огайо, держимся вместе.
— Но сейчас вы в Нью-Йорке. Здесь мы «Каждый, нахрен, сам за себя». Это второй девиз штата — сразу после «Город, который никогда не спит».
Когда она смеется, у нее светятся глаза. И я думаю, что первый стакан торкнул ее хорошенько.
— А ты забавный, — говорит она мне.
Раздраженно, я склоняю голову набок:
— Супер. Забавный. Именно это хочет услышать каждый мужчина.
Она снова смеется, а я поражен тем, насколько мне это нравится. Ди Уоррен — классная девчонка — прямолинейная, остроумная, смешная. И если даже, в конце концов, мне не удастся ее уложить в постель, вечер все равно не будет впустую.
Но это совсем не значит, что я не умираю от желания утащить ее отсюда и посмотреть, что же там — или, предпочтительнее, чего там нет — под этими крошечными шортиками. Но это будет как слой глазури на уже итак охрененном торте.
Я снова меняю курс в сторону разговора о пустяках.
— Ты с Огайо?
Она пробует свою выпивку и кивает:
— Да, родом из Тьмытараканиь, США.
— Мммм, не любишь свой родной город?
— Нет, в Гринвилле было здорово расти, но это как Отель Калифорния. Люди туда въезжают, но практически никогда оттуда не съезжают. Если все, что ты хочешь от жизни, это выйти замуж и нарожать детей, это то самое место. Но… это не то, что я искала.
— А чего ты ищешь, Ди?
Она немного думает, прежде чем ответить.
— Я хочу… жизни. Новизны. Открытий. Изменений. Вот почему я так сильно люблю этот город. Он живой — никогда не застаивается. Ты можешь пройти через квартал, а потом пройти через него неделю спустя, и там все будет по-другому. Новые люди, новые виды, новые запахи — запахи, которые не всегда приятны, но это не такая уж и большая плата.
Я усмехаюсь.
А потом она продолжает.
— Мама часто говорила, что я напоминала ей собаку на поводке, которая так и не научилась подчиняться. Вечно натягивала поводок, куда-то рвалась. Есть одна песня, слова которой мне нравятся: «Не надо мне простых путей, я хочу безумств». — Она чуть смущенно пожимает плечами. — Это про меня.
Все, что она сказала — то же самое люблю и я в своем городе, в котором вырос. Жизнь слишком коротка, чтобы осторожничать, чтобы оставаться прежним.
Жужжит мой телефон, но я его игнорирую. Проверять свой телефон во время разговора, даже если ты с девушкой на одну ночь, — просто грубо. Плохой тон.
Ди спрашивает о моем знаке зодиака, но я уговариваю ее сначала назвать свой. Некоторые люди реально заморачиваются с этими знаками — пару раз от меня в ужасе сбежали Лев и Водолей после того, как узнали, что я Козерог. С тех пор я не особо рассказываю о своей дате рождения, если потребуется.
В данном случае, обошлось. Ди — Скорпион, который в постели с Козерогом должен быть очень горячим. Лично я думаю, что все это фигня. Но если ты хочешь играть, ты должен знать правила игры. Включая возможные фолы.
Ди медленно пьет свой коктейль, когда разговор перетекает к семье и друзьям. Не вдаваясь в подробности, она рассказывает мне про Билли, ее скорее брата, чем кузена, и ее незамужнюю мать, которая растила их обоих. Она упоминает о своей многолетней дружбе с Кейт Брукс и несколько на удивление рискованных моментов из их подростковой жизни, которые слишком неловкие, чтобы не упомянуть про них Кейт завтра в офисе.
Я рассказываю ей о Дрю и Стивене и Александре, и что когда мы вместе росли, меня спасало это от ощущения, что я единственный ребенок в семье. Рассказываю ей о прикольной четырехлетке, с которой я знаком, Маккензи, и что будь моя воля, я бы проводил с этим ребенком каждый день.
Проходит уже два часа к тому времени, как я заканчиваю свое четвертое пиво. Когда Ди уходит в туалет, я вытаскиваю свой телефон.
У меня шесть сообщений. И все они от Стивена.
Черт. Call of Duty. Я забыл.
Все они с разной степенью паники. Хотите посмотреть?
Друг, ты опаздываешь, начинаю без тебя.
* * *Ну, давай же, дружище. Я в дерьме и в меньшинстве. Где тебя черти носят?
* * *Где эта чертова поддержка с воздуха? Мои парни здесь погибают!
* * *Не собираюсь вот так уходить — потащу за собой столько, сколько смогу. Ааааааа!
* * *Спасибо тебе большое, придурок. Я мертв. Только мелькни в моем окне. Я последую за тобой.
И, наконец, последнее, в котором:
Говнюк.
Я громко смеюсь и посылаю ему извинения, говоря, что кое-что вдруг произошло. Стивен великолепно читает между строк:
Ты имеешь в виду, что твой член вдруг произошел. Что случилось с тем, что братья вперед шлюх? Ты мне должен. И я жду расплаты, которая будет в форме присматривания за моей дочерью, чтобы я смог куда-нибудь сводить свою жену… или, наоборот, остаться дома;)
Лично я думаю, что он проводит со своей женой вот так слишком много времени — как это и видно из подмигивающего смайлика в его сообщении.
Ди возвращается и встает рядом с моим стулом.
— Хочешь убраться отсюда?
Да, пожалуйста.
Широко улыбаясь, я отвечаю:
— Непременно. Хочешь, поедем ко мне? Хочу показать тебе вид.
Она поглядывает на мой пах:
— Что это будет за вид?
