Ирина Градова - Лотерея для неудачников
Валечка пожала плечами:
– Я бы даже порадовалась. В смысле, если бы пропустила. Авария… травма… Жутенько как-то, аж мурашки по коже.
– Ты бы, может, порадовалась, – пренебрежительно хмыкнул Славик. – Ты, Валечка, вообще дамочка… впечатлительная.
Откуда этот тон? И кому это мешает, кроме нее самой?
– Так что этот Олег тебе сказал?..
Славик нервно сжал телефон, но отвечать ему не пришлось. В комнате, судя по близости донесшегося звука Валечкиной, что-то свалилось. И судя по качеству звука, не просто свалилось, а разбилось.
– Это что? – полушепотом спросил Славик.
– Да не знаю я…
Валечка заглянула в комнату с такой осторожностью, словно в ней мог притаиться грабитель, пробравшийся в дом по пожарной лестнице.
На полу, среди брызг мелкого стекла валялись остатки ее любимой вазы. Осколок верха, осколок дна, осколок с красивым рисунком в виде произвольно изогнутой стрелы… Валечка чуть не заплакала от досады, но сдержалась – Славик не бросится ее утешать, зато настроение она ему окончательно испортит.
– Славичек… – тихо позвала она. – Принеси совок и веник. На кухне. В шкафчике под раковиной.
– Ну чего там у тебя?
– Да так, ерунда, ваза разбилась…
Сметая в совок прозрачно-зеленые капли того, что еще недавно называлось вазой, Валечка вспомнила день ее покупки.
Славик первый раз – и тогда казалось, что не последний, – подарил ей цветы. Было вроде бы Восьмое марта… Валечка, раскрасневшаяся от счастья, легкая и воздушная, как пирожное безе, немедленно понеслась, точнее, полетела за вазой, которой у нее никогда не было. Ее звездно-воздушное настроение не ускользнуло даже от глаз продавщицы, немолодой уже женщины с глазами цвета усталости и унылыми морщинами возле губ. Глядя на цветущую Валечкину улыбку, она усмехнулась и сказала… Что же она тогда сказала? Что-то вроде: «Ты не думай, милая, это ненадолго. Сначала – цветы, потом – носки, а конец один – дай развод, женюсь на молоденькой». Валечка, впечатлительная Валечка, тут же потеряла свою легкость и шлепнулась, как тот самый зефир со стола прямо на грязный пол. Настроение было испорчено, а Славик больше никогда не дарил ей цветов. Но вазу она продолжала любить, вероятно, оттого, что видела в ней символ несбыточной мечты о счастье…
Ссыпав осколки в мусорное ведро, Валечка хлопнула дверцей шкафа и только сейчас спросила себя: как ваза могла свалиться с полки? Стояла она недалеко от края и без чужого вмешательства не упала бы… Но в комнате-то никого не было… Мистика какая-то…
Валечка хотела поделиться своими сомнениями со Славиком, но, вернувшись в комнату, поняла, что планам на сегодняшнюю ночь не суждено сбыться: Славик, уткнувшись носом в бледно-зеленую подушку, мерно сопел, не подозревая о том, что Валечка еще два часа просидит на кухне в компании первой за три года сигареты, нагло утащенной из кармана его модных брюк…
Прошу прощения, мой уважаемый читатель, за то, что я оставила нашу героиню в столь печальном состоянии души и закончила главу на столь безнадежной ноте.
Я бы с радостью поведала о том, как наша впечатлительная героиня все-таки добралась до кровати, где почивал ее невразумительный молодой человек, отдалась объятиям Морфея, а с утра проснулась в чудеснейшем настроении. Но, увы, мои личные обстоятельства – если не считать того, что в чудесном настроении впечатлительная Валечка так и не проснулась, – не позволили мне этого сделать.
Уж не знаю, вправе ли я писать о моих мелочных проблемах, когда мой дорогой друг с нетерпением ждет продолжения нашей правдивой истории, – но в то время как я увлеченно описывала удрученную Валечку Степанову, домой вернулся мой дорогой и горячо любимый сын, а кошка Люсинда, заслышав звук хлопнувшей двери, спрыгнула с моих колен, и – о, ужас! – я пролила кофе на клавиатуру ноутбука (который, кстати, подарил мне сын, сменив им мою старую добрую и такую привычную пишущую машинку).
Честно говоря, втайне я даже обрадовалась. Но отнюдь не тому, что испортила столь дорогостоящий подарок, и не тому, что мой дорогой читатель не дождется продолжения нашей истории. Обрадовалась же я тому, что теперь вернусь (без лишних вопросов, которыми бы меня непременно засыпали домашние, без объяснений, что мне привычнее моя старая коллега с потертыми клавишами) к своей пишущей машинке. Но мечты мои так и остались мечтами, а мои пальцы недолго предвкушали милые тяжелые клавиши, с треском обрушивающиеся под их напором. Мой сын, скоро-наскоро разобрав залитый ноутбук, «утешил» меня тем, что по гарантии его сделают быстро и я даже не успею по нему соскучиться…
Скучать мне не пришлось, поскольку одна из моих многочисленных подруг – тех, что страшно любят спрашивать советы и никогда им не следуют, – зашла ко мне на чашечку ароматного чая и поделилась со мной своими неприятностями. В связи с ее проблемами я сразу же вспомнила одну девушку, которая еще будет упомянута в нашей истории. И потому, мой уважаемый читатель, я ненадолго отвлеку тебя рассказом о злоключениях своей подруги (назовем ее Екатериной Михайловной, или просто Катенькой).
Все дело в том, что сын подруги, как и мой Женя, – домосед, общающийся преимущественно с компьютерами, говорящий на непонятном языке, сотканном из загадочных слов типа «юзер», «ламер», «бага», «фича» и прочих неизвестных нам с Катенькой понятий, хранящий в уборной удивительный журнал, напичканный историями о всякой мудреной современной технике, – привел домой девушку.
Сказать, что для Катеньки само появление девушки в гостях у сына вызвало удивление, – не сказать ничего, потому что ее зацикленный на компьютерных программах отпрыск всегда казался ей настолько далеким от всего земного, что она уже перестала питать иллюзии насчет того, что Андрюшенька когда-нибудь женится и тем более обзаведется потомством.
Однако вместо того чтобы радоваться, моя подруга серьезно насторожилась. Девушка не понравилась ей с первого взгляда. Катенька заприметила в ее глазах что-то волчье, хищническое и, что вполне естественно для чувствительной материнской души, испугалась за судьбу своего Андрюши, совершенно оторванного от реальной жизни.
К сожалению, Катеньке ничего не удалось узнать о Юлечке или Светочке (она так и не запомнила, как зовут избранницу ее отпрыска). Отужинав, ее дорогой Андрюшенька быстро вытащил девушку из-за стола и увел ее в комнату, чтобы похвастаться какой-то новой программой, которую он «хакнул» (кажется, на сленге программистов это означает попросту «украл») из Всемирной паутины.
Катенька сообщила мне, что не слишком удивится, если эта Юлечка-Светочка окажется родом из какой-нибудь Пензы или Тюмени и приехала на кастинг ныне популярного шоу «Дом-2», поскольку во всех манерах этой девушки, по словам моей интеллигентной подруги, сквозил «гнилой душок провинциальности»… Материнское чутье подсказывало Катеньке, что от ее беспечного отпрыска этой девушке нужно нечто куда более материальное, нежели полагает сам Андрюшенька.
