Кэндес Бушнелл - Стервы большого города
Завернувшись в полотенце, Венди выбежала из ванной и прошмыгнула мимо кухни. Миссис Миннивер приехала и, хмурясь, кормила детей булочками со сливочным сыром; каким-то чудом Тайлер и Магда были одеты и готовы идти в школу.
— Доброе утро, — проговорила миссис Миннивер со своим отрывистым английским акцентом.
Ей платили сто пятьдесят тысяч в год, и Венди шутила, что, тогда как большинство нянь получают сто тысяч, за акцент миссис Миннивер платят дополнительные пятьдесят тысяч. Венди энергично помахала в ответ и поспешила в маленькую дальнюю комнату, которую они называли кабинетом. Там стоял металлический стол с компьютером новейшей модификации, несколько нераспакованных коробок, игрушки, DVD-диски, большой тренажер — беговая дорожка (использованная один раз) и три пары лыж. Венди села на мягкий офисный стул.
— Теперь звони Виктору, — сказала она в трубку. Полотенце соскользнуло, и Венди посмотрела на свою грудь. М-да, она и в самом деле обвисает. Раньше груди Венди были ее гордостью и радостью, а теперь походили на две сдутые груши. Надо всерьез заняться ими…
— Виктор Мэтрик на линии, — прозвучал ехидно-угодливый голос Джоша.
— Здравствуйте, Виктор, — произнесла Венди приподнятым тоном.
— Надеюсь, я не побеспокоил тебя? — осведомился Виктор.
— Ничуть.
— Я насчет фильма, который мы снимаем. «Пятнистая свинья». Своих внуков я могу на него повести?
Какого черта? О чем это он?
— Это зависит от того, сколько лет вашим внукам, Виктор, — осторожно ответила Венди. Неужели он не знает, о чем фильм? — Эта наша грандиозная романтическая комедия выходит в декабре…
— Значит, это фильм не для детей, — заключил Виктор.
— Не-е-ет, — все так же осторожно протянула Венди. — Действие этой романтической комедии происходит в модном ресторане в Уэст-Виллидже. В главных ролях Дженни Кейдайн и Тэннер Коул…
— Я знал, что в нем снимается Дженни Кейдайн, и все удивлялся, почему она согласилась играть свинью! — воскликнул Виктор и («Слава Богу», — подумала Венди) расхохотался.
— Уверена, этот фильм захочет посмотреть большинство американцев, но вообще-то, Виктор, «Пятнистая свинья» — это название ресторана.
— Что ж, Венди, — заключил Виктор, справившись с приступом смеха, — с нетерпением жду нашей встречи в пять.
— Да, Виктор, в пять часов, — спокойно ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не завопить. Последние две недели съемки начинались в четыре часа.
— Мне казалось, что съемки в четыре, — прошипел Джош, как только Виктор дал отбой. Помощники обычно оставались на линии, чтобы при необходимости делать пометки по ходу беседы.
— Верно, — с сарказмом подтвердила Венди. — Но теперь, полагаю, в пять. Так что тебе придется позвонить всем и сообщить об изменении времени.
— А если они не смогут?
— Смогут, Джош, поверь мне. Просто скажи им, что Виктор Мэтрик изменил время.
Она повесила трубку и со стоном откинулась на стуле. Уже не один год поговаривали, что Виктор Мэтрик, которого все называли Старик, сходит с ума, и сегодняшний звонок, похоже, это подтверждает. Только этого ей не хватало: если Виктор спятит и его заставят уйти с поста исполнительного директора, компания найдет ему замену, и Венди скорее всего будет первой кандидатурой на увольнение. Обычное дело для работников в ее положении. На каком бы хорошем счету она ни была, выбор президента «Парадор пикчерс» станет вопросом самолюбия для нового исполнительного директора. И что тогда ей делать? Что станет с ее детьми? С Шоном?
«Проклятие!» — подумала Венди, подбирая полотенце. Это означало, что ей придется работать еще усерднее и не ударить в грязь лицом. Пожалуй, Виктора заменят кем-то из компании, поэтому Венди нужно начинать окучивать президентов отделов и исполнительных директоров, отчитывающихся перед Виктором. Более неудачного момента не придумаешь. «Парадор» выпускает шестнадцать картин в год, и все они проходят через ее руки — от покупки прав на материал и подбора сценаристов, режиссеров, актеров и съемочной группы до согласования бюджетов, посещения мест съемок, наблюдения за ежедневным процессом и передачи пожеланий монтажерам; затем определение бюджетов на рекламу и промоушен и, наконец, посещение премьер. Но помимо всего этого, сейчас Венди работала над подготовкой к съемкам фильма, который считала самым важным в своей карьере. Он назывался «Пилигримы поневоле», и съемки должны были начаться через два месяца. «Пилигримы поневоле» был фильмом с большой буквы — фильмом, какой мечтает снять любой киношник… Ради такого фильма живут люди, подобные Венди. Ради такого фильма ты в первую очередь и приходишь в кинобизнес. Но в данный момент «Пилигримы» напоминали младенца, постоянно требующего внимания — купания, кормления и смены пеленок, — если ему суждено начать новый этап своей жизни. И сейчас Венди имела меньше всего времени для пустой болтовни…
Зазвонил телефон, и, глянув на номер, Венди попила, что опять звонят из «Сплатч Вернер». Снова Виктор?
— Алло-о-о? — бодро отозвалась она.
— Венди? — неуверенно проговорил на том конце негромкий голос. — Это Миранда. Миранда Дилейни. Помощница Нико О'Нилли…
Девушка говорила так, словно в ее распоряжении был весь день (что вполне возможно), поэтому Венди перебила ее:
— Да, Миранда, как ты?
— Все хорошо… — медленно ответила Миранда. И затем, прочистив горло, продолжила: — Нико попросила меня уточнить, сможете ли вы пообедать с ней сегодня «У Майкла»?
— Ах да, ленч, — обронила Венди. Она забыла о ленче и, вероятно, отменила бы его из-за съемок, но быстро одумалась. Если Виктор на грани самоуничтожения, поддержка Нико окажется бесценной. Нельзя же забывать о восхождении подруги в «Сплатч Вернер» с тайным прицелом на кресло президента всего издательского отдела, что поставит ее на второе место после Виктора в структуре власти. Оставалось надеяться, что Нико получит эту работу прежде, чем Виктор окончательно потеряет разум.
Нико О'Нилли, неестественно прямо сидевшей на заднем сиденье лимузина по пути на вертолетную площадку в Ист-Сайде, казалось, что она полностью держит себя в руках. На Нико была белая блузка с рюшами, оттенявшая ее золотистые волосы, и темно-синяя юбка, сшитая в Париже одной из любимых портних Виктории. Красота этого обманчиво простого наряда таилась в крое. Именно благодаря ему костюм идеально облегал фигуру. Подобных вещей у Нико было не меньше пятидесяти (некоторые костюмы — с брюками), из разных тканей — от белого шелка до коричневого твида, и это означало, что она не может набрать ни фунта лишнего веса. Означало это и другое: ей никогда не придется беспокоиться о том, что надеть утром. Благодаря постоянству Нико в нарядах персонал и коллеги понимали, чего от нее ждать. Ей же оно давало душевный покой, поскольку Нико знала, что каждый день начинается одинаково…
