Алиса Берг - Три мгновения грешного лета
– Нужны новые серии и нужен поиск новых, пусть даже совсем неизвестных имен. Издательства в основном предпочитают проверенных авторов. Это проторенный путь. Но на всех их не хватает. А вот открыть новое имя – это действительно заслуга издателя. Как вам такая перспектива?
– Перспектива замечательная, но только где взять эти новые имена? Никто на блюдечке их нам не поднесет.
– Конечно, но это не означает, что их нет. Просто мы плохо ищем. Я убежден, что среди малоизвестных писателей есть те, кто гораздо лучше общепризнанных. Честно говоря, большинство из них вообще читать не стоит. Все эти лауреаты престижных премий… – Стефанов махнул рукой. – Вы со мной не согласны?
Он все время спрашивает у меня о моем согласии, отметила Светлана, словно не уверен в собственных мыслях. Или он ищет единомышленников? И если это так, у нее что-то нет большого желания вступать в их отряд. В нем можно оказаться в полном одиночестве.
– Да, но… – Она замолчала, так как вдруг поняла, что не знает, что сказать.
– Мне кажется, я немного поставил вас в затруднительное положение. – Впервые за весь разговор на его губах промелькнула мимолетная улыбка.
– Немного поставили, – призналась Светлана.
– Я думаю, мы с вами со временем поймем друг друга лучше, – обнадежил ее Стефанов. – Вы сами придете к тем же идеям.
– Может быть, – не уверенно ответила она. – Но дело не столько в идеях, сколько в том, как их реализовать.
– Вы абсолютно верно ставите вопрос. Но это лишь означает, что на него надо найти правильный ответ. Вот, собственно, все, что я на первый раз вам хотел сказать. О текущей вашей работе и ближайших планах поговорим в рабочем порядке. Не боюсь повториться, но очень рад был с вами познакомиться, Светлана Викторовна.
Светлана вернулась в свой отдел обескураженной. Новый начальник оставил у нее такое неопределенное впечатление, что она просто не знала, что о нем думать. Одно ясно: этот человек не без идей. Конечно, это лучше, чем когда в голове они отсутствуют напрочь. Но вот куда заведут они все издательство – это еще один большой вопрос.
Тамара с любопытством посмотрела на нее.
– Как прошла аудиенция? – поинтересовалась она.
– Не знаю даже, что сказать. Но, боюсь, что наша жизнь может серьезно осложниться. Сдается мне, скоро от нас потребуют чего-то очень оригинального, того, что не исключено, чего не существует на свете. Или существует, но в крайне небольшом количестве.
– Я вижу, что он на вас произвел впечатление, – не без иронии констатировала Тамара.
– Да, только совершенно не могу понять какое. Есть люди, с которыми можно долго общаться, а так и не разберешь до самой их смерти, что они из себя представляют. А я даже не знаю, откуда он к нам пришел, чем таким занимался раньше, что его сослали руководить нами.
– Если это вас интересует, то кое в чем я могу вас просветить.
– Буду тебе признательна.
– Начинал он как писатель. Сочинил не то два, не то три толстенных романа, но критика раздраконила их в пух и прах. Да и у читателей они не имели успеха. Поэтому он забросил это дело. И занялся издательским бизнесом. Точно не знаю, то ли чего-то издавал, то ли оказывал посреднические услуги. Разведен, имеет двух детей.
– Откуда вам все это известно? – удивилась Светлана.
Тамара пожала плечами.
– О том, кого назначат директором, в издательстве знают уже два дня.
– А почему же я ничего не знала? Ах да, меня же не было. Любопытно было бы почитать его романы, – задумчиво произнесла Светлана.
Тамара пожала плечами и вытащила из ящика толстую книгу.
– Не советую, я одолела страниц двадцать. Скука и банальщина. Но если хотите, то можете взять.
– Хочу. Я давно заметила, что любой писатель полностью разоблачает себя в своих произведениях. И не важно хороший он или плохой. Это правило действует одинаково для всех.
Тамара как-то странно посмотрела на свою начальницу.
– Думаю, из этой тарабарщины вы мало что поймете.
Светлана неопределенно пожала плечами, что должно было означать: почитаем, увидим.
– Ладно, хватит обсуждать эти темы, надо работать.
Срок сдачи рукописи нам никто не собирается переносить.
Глава 4
Перед самым окончанием рабочего дня позвонила дочь. Событие было экстраординарное, Светлана меньше бы удивилась, если бы на другом конце провода услышала голос не Маши, а президента страны. Ей сразу же стало как-то неспокойно. Что-то случилось, иначе бы дочь еще могла год не вспоминать о существовании матери.
– Что-то произошло? – сразу же спросила Светлана.
– А что могло произойти, ничего не произошло. У тебя всегда так, если я позвоню, то ты непременно считаешь, что случилась катастрофа, – довольно грубо ответила Маша. – Ты можешь приехать ко мне? – вдруг без всякой логической связи с только что сказанном спросила она.
Грубый тон дочери не удивил Светлану, с некоторых пор она по-другому разговаривала с ней редко. Эти перемены начались вскоре после ее замужества. Сначала Светлана возмущалась, негодовала, делала ей замечания, стыдила. Но все это приводило лишь к обратному эффекту, Маша либо прекращала общаться с ней совсем, либо делала это еще грубей. В конце концов, ей ничего не оставалась делать, кроме как смириться. Иначе их контакты, как провода после урагана, могли бы оборваться совсем.
Новые отношения с дочерью, долго были для нее самым настоящим потрясением. Она никак не могла уразуметь, что случилось с этой милой, нежной девочкой, какой бес вселился в ее тело? Повинен ли в подобных переменах ее брак, или он только выявил то, что было до определенной поры скрыто от чужих глаз, Светлана определить не могла. Сначала она полагала, что это происходит под непосредственным влиянием мужа, но потом увидела, что, скорее всего, он тут ни при чем. По отношению к ней он вел себя вполне корректно, даже пытался, правда, без большого успеха, установить между ними более тесные контакты. И Светлане даже казалось, что он втайне симпатизирует ей. По крайней мере, в тех редких случаях, когда они оставались одни, их беседы носили дружеский и непринужденный характер. Но, скорее всего, именно дочь явилась тем препятствием, что помешало их сближению. В присутствии своей жены Клод сразу становился каким-то скованным.
И потому Светлана почти уже не сомневалась, что брак оказывает на дочь далеко не самое лучшее влияние. С ее точки зрения их семейная жизнь была просто непостижимой. Во-первых, они никогда ничего не готовили, все покупали в готовом виде и в лучшем случае разогревали в микроволновке, а иногда обходились и без этого, съедали все холодным. Во-вторых, посуду они тоже не мыли, предпочитали есть на разовых тарелках, которые сразу же отправляли в огромный мусорный мешок. Он мог собираться целую неделю и лишь когда класть уже в него было некуда, его выбрасывали. В-третьих, в квартире почти никогда не убирались и не мыли пол, а потому грязи и пыли было столько, что Светлана не могла долго в ней находиться. Несколько раз она не выдерживала, брала веник и тряпку и начинала генеральную уборку. При этом дочь, чтобы ей не мешать, обычно садилась на диван, поджав под себя свои длинные ноги, и молча наблюдала за манипуляциями матери. При этом у Светланы возникло ощущение, что у Маши не появлялось даже мысли, чтобы ей помочь.
