Джеки Коллинз - Смертельный соблазн. Манхэттен
— А чем занимается Питер с тех пор, как пришел сюда?
— Надирается. Ты разве не заметила?
— Если хочешь, я присмотрю за ним, чтобы он тут что-нибудь не учудил.
— Сделай одолжение! — обрадовался Антон. — Я мечтаю только об одном: о мире и гармонии.
— Ладно, доверься мне, — сказала Мэдисон, не очень веря в то, что ей удастся выполнить данное Антону обещание. — Но должна заметить, что если ты так печешься о мире и гармонии, то тебе вряд ли стоит закатывать такие грандиозные вечеринки каждый месяц.
— Надо же каким-то образом участвовать в общественной жизни, — снова потупился Антон и застенчиво улыбнулся. — Кстати, мне звонила твоя мать.
— Моя мать? — вздернув брови, переспросила Мэдисон.
— Что тебя так удивило? — с ехидной улыбкой проговорил Антон. — У тебя нет матери? Тебя нашли в капусте — уже готовенькой и с авторучкой в руке?
— Да нет, конечно, у меня есть мать. Но с какой стати она станет звонить… тебе?
— Ее ведь зовут Стелла, не так ли?
— Да, Прекрасная Стелла.
— Если твоя матушка хоть немного похожа на тебя, она, без сомнения, целиком и полностью заслуживает того, чтобы так называться.
— Да будет тебе! — зарделась от комплимента Мэдисон. — Моя мать действительно красавица. Настоящая Мэрилин Монро в ее лучшие времена.
— Прелесть! — воскликнул Антон. — Как бы мне хотелось иметь маму, похожую на божественную Мэрилин!
— И чего же хотела от тебя Стелла?
— Ей нужна оригинальная концепция дизайна для ее новой квартиры.
— Какой еще новой квартиры? — озадаченно переспросила Мэдисон. — Мои родители живут в Коннектикуте. Они уехали из Нью-Йорка уже десять лет назад.
— Значит, они решили вернуться обратно.
— Ничего не понимаю, — проговорила Мэдисон, окончательно запутавшись. — Во-первых, почему Стелла позвонила тебе, а не Джеми? А во-вторых, как случилось, что мне ничего не известно об этой новой квартире?
— Может, они решили преподнести тебе сюрприз?
— В таком случае им это замечательно удалось! Но единственный сюрприз, который за всю жизнь преподнесла мне мама, было то, что она однажды похвалила мой очерк об Эдди Мерфи.
— Эдди Мерфи?
— То-то и оно. Ты только представь себе: я пишу о политиках, о всяких удивительных людях, а у нее находится доброе слово только для статейки об Эдди Мерфи!
— Может, ей нравятся черные и корявые? — с усмешкой предположил Антон.
— Видел бы ты моего отца! Таких красавцев, как он, я больше не встречала!
— Правда? — оживился Антон. — А сколько ему лет?
— Пятьдесят восемь. Староват для тебя. Ведь, по слухам, тебе не нравятся мальчики старше двадцати пяти.
— О боже! — Антон в притворном ужасе закатил глаза. — Моя репутация окончательно разрушена!
Мэдисон рассмеялась.
— Ну ладно, пойду искать Джеми. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кто в своем уме.
И Мэдисон направилась в ванную комнату, предназначенную специально для гостей.
— Мисс Джеми — в спальне мистера Антона, — сообщил домоправитель-филиппинец.
— Спасибо, — поблагодарила она, все еще недоумевая по поводу звонка матери Антону. Что за дела? Ее родителям нравилось в Коннектикуте. С какой стати им вдруг взбрело в голову перебираться в Нью-Йорк, да еще втайне от нее? «Ну да ладно, — решила она, — завтра все выясню».
Мэдисон нашла Джеми перед зеркалом в роскошной ванной комнате Антона. Дрожащей рукой она накладывала губную помаду, в другой держала кисточку для пудры.
— Что с тобой? — спросила Мэдисон, присаживаясь на край ванны.
— Крис Финикс хочет встретиться со мной в отеле, — срывающимся голосом ответила Джеми.
— Что?!
— Я тебе уже сказала. Он хочет встретиться со мной.
— Когда?
— После вечеринки.
— Надеюсь, ты шутишь?
— Нисколько.
— А как же Питер?
— А что Питер? — легкомысленным тоном переспросила Джеми.
— Он думает, что ты решила его бросить. — Ха!
— Но это же безумие! — воскликнула Мэдисон.
— Почему? — В голосе Джеми зазвучали упрямые нотки. — Сам-то он трахается на стороне!
— Ты не знаешь этого наверняка. У тебя нет ничего, кроме подозрений. Как можно — посреди ночи нестись неизвестно куда, чтобы перепихнуться с престарелой рок-звездой!
— Можно, если хочется!
— Вы что, снова поссорились с Питером?
— Нет.
— Так почему же ты так себя ведешь?
— Чтобы посмотреть, наплевать ему на меня или нет.
— Конечно, не наплевать, — с ударением на каждом слове проговорила Мэдисон. — В противном случае он бы с тобой не жил.
— Люди живут друг с другом по разным причинам, — загадочно промолвила Джеми, мазнув кисточкой по щеке, хотя макияж и без того был наложен идеально.
— Короче говоря, — заговорила Мэдисон, — я раздобыла телефон частного детектива и думаю, что тебе следует с ним встретиться.
— Мне? — неожиданно взвизгнула Джеми. — А как насчет тебя?
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, это у тебя проблемы с мужем, который, возможно, наставляет тебе рога.
— Ты права, — всхлипнула Джеми и умоляющим голосом добавила: — Но ведь ты поможешь мне, правда?
Из груди Мэдисон вырвался усталый вздох.
— Хорошо. Если ты настаиваешь. — В том, чтобы настоять на своем, Джеми не было равных.
— Пойми, Мэдди, я просто не смогу справиться с этим одна. Может, ты договоришься с ним о встрече, и отправимся туда вместе, а?
— Ладно, ладно, — нетерпеливо проговорила Мэдисон. — Но только с одним условием: ты должна забыть об этой чепухе с Крисом Финиксом. Неужели ты не видишь, что он собой представляет? Похотливый старый козел, и ничего больше! И уж, по крайней мере, не для такой женщины, как ты.
— Торжественно обещаю и клянусь! — с ангельским выражением на своем чудесном личике затараторила Джеми. — Но только учти: если выяснится, что Питер и впрямь наставляет мне рога, я выслежу Криса Финикса и затащу его в свою постель!
4
Оказавшись в постели с Джоэлом Блейном, Розарита убедилась в том, что последний обладал всем, чего был лишен ее муженек. Джоэл был приземленным, даже грязным любовником и обслуживал Розариту по полной программе. Он удовлетворял ее самые дикие сексуальные фантазии — такие, что, попытайся она озвучить их в постели с Дексом, того наверняка хватил бы кондрашка.
Находясь внутри ее, Джоэл хотел ее всю: он заставлял ее сплетать ноги у него на затылке, совал ей под нос пузырек с нашатырным спиртом, чтобы ее тело сотрясали судороги — хотела она того или нет, — кусал ее соски до тех пор, пока Розарита не начинала кричать — от боли и наслаждения одновременно. Это был настоящий мужик. И его тугие двадцать два сантиметра залезали в ее горло так глубоко, что она начинала кашлять и давиться.
