Карли Филлипс - Холостяк

— Так это все-таки ты! Как поживаешь? Как это я не знала, что ты в городе?

— Поскольку моя мама временно выпала из общества, сплетни в городе распространяются чуть медленнее, чем обычно.

Роман по-дружески обнял Бет и отступил на шаг, чтобы рассмотреть ее получше.

Белокурые волосы, умело подкрашенные рукой профессионала, спадали на плечи и были прекрасно уложены, из-за этого она выглядела более шикарно, чем раньше, но не так непринужденно, и меньше походила на девушку калифорнийского типа, какой ее знал Роман. А еще то ли ему показалось, то ли в самом деле за время его отсутствия ее грудь сильно увеличилась в размерах.

— Я слышала про Райну, как она? — спросила Бет.

— Все будет хорошо, если она не будет переутомляться и будет выполнять предписания врача.

И она почувствует себя еще лучше, если Роман как можно скорее женится и оплодотворит свою жену. Роман не мог думать о своей миссии иначе, как в медицинских терминах, ведь ни любовь, ни желание не имели к этому делу никакого отношения.

Он еще раз посмотрел на Бет оценивающим взглядом, на этот раз как на возможную кандидатку. Она ему всегда нравилась, и это бы очень помогло в осуществлении его миссии.

Они были хорошими друзьями, не более того, но когда они учились в старших классах, Роман все равно пригласил ее на свидание. Они несколько раз встретились, потом занимались сексом на заднем сиденье машины Чейза — потому что он был возбужден, а она не возражала. Но в основном потому, что после отказа Шарлотты Бронсон его самолюбие отчаянно нуждалось в подпитке. Роман решил, что если он оказался недостаточно хорош для Шарлотты, то уж он докажет, что для Бет он достаточно хорош.

Теперь-то он понимал, что все это было лишь мужское самолюбие. Но тогда они с Бет продолжали встречаться до самого окончания школы, потому что это было легко и приятно, а после школы пошли каждый своей дорогой. Никто не остался обиженным, и их дружба, судя по всему, сохранилась.

— Передай Райне привет от меня, — сказала Бет.

— Передам.

— Ну и на сколько ты приехал в этот раз?

В ярких глазах Бет светилось любопытство. Бет не привлекала Романа так, как Шарлотта, но у нее было доброе сердце. У Романа мелькнула мысль: по-прежнему ли она им интересуется? А если да, согласится ли она на брак на основе дружбы, но без любви? Он придвинулся ближе.

— А сколько ты хочешь, чтобы я пробыл?

Бет рассмеялась и ткнула его кулаком в плечо.

— Ты все такой же шутник. Всем известно, что ты никогда не задерживаешься в городе дольше, чем необходимо.

Чейз за спиной Романа кхекнул. Этот звук очень смахивал на предупреждение.

— Роман, поздравь Бет, она обручилась с врачом из Нью-Йорка.

Роман благодарно улыбнулся брату: Чейз успел предостеречь его до того, как он выставил себя дураком и всерьез попытался окрутить Бет.

— Надеюсь, он понимает, как ему повезло! — Роман взял Бет за руки и тут только впервые заметил на ее пальце кольцо с огромным камнем. — Вот это да! Надеюсь, сердце у него такое же большое, как этот камень. Ты это заслужила.

Бет открыто посмотрела на нею и призналась:

— Знаешь, это самое приятное, что мне когда-нибудь доводилось слышать.

Роману подумалось, что если это правда, то, значит, ее жениху стоит поработать над своими манерами.

— Знаешь, мне нужно идти за свой столик, а то его кто-нибудь займет. — Она по-дружески чмокнула Романа в щеку. — Не пропадай, пока ты в городе, ладно?

— Ладно.

Роман вернулся на место, искренне надеясь, что братья не заметили, что он успел подумать о Бет как о потенциальной кандидатке. Он проследил взглядом, как она уходит и садится за столик вне пределов слышимости от их столика, и только после этого повернулся к братьям. Некоторое время братья смотрели друг на друга молча, потом Рик заметил со смешком:

— Значит, надеешься, что его сердце такое же большое, как этот камень?

Роман усмехнулся:

— А с чем еще я мог его сравнить? — И про себя добавил: «Не говоря о том, что и так ясно».

— Я уж было подумал, что ты упомянешь размер ее… Ладно, не важно.

Рик покачал головой, с его лица не сходила насмешливая улыбка.

— Ну, знаешь ли, я не настолько вульгарен.

— Как думаешь, стоят они десяти тысяч? — спросил Чейз. — Я, конечно, не хочу сказать, что жених выставил ей счет.

— Они… гм… впечатляют, — сказал Роман.

— Как видно, настолько впечатляют, что ты уже подумывал сделать решительный шаг. — Чейз криво усмехнулся.

Нечего было и надеяться, что братья угомонятся. Они всегда были не прочь добродушно подшутить, и в этом смысле ничего не изменилось.

— Нуда, я с минуту думал о ней, возвращался мысленно в те времена, когда нам было хорошо вместе, а вовсе не разглядывал ее… в общем, вы поняли.

Братья согласно кивнули.

К столику подошла Иззи с напитками, и этот разговор прекратился.

Как только она отошла на безопасное расстояние, Чейз спросил:

— А как насчет Элис Магрегор? Она позавчера заходила в редакцию с домашней стряпней в корзинке для пикника и бутылкой мерло. Когда я не проявил интереса, она спросила про Рика. Это явный признак, что она хочет остепениться.

— С вами двумя, — пробормотал Роман. В Йоркшир-Фоллз не было ни одной незамужней женщины, которая не попыталась бы обольстить обоих братьев Чандлер своими достоинствами — кулинарными или другими талантами. — Элис — это та, которая носила пышную прическу?

— Она самая, — ответил Рик.

— Насколько я помню, она не интересовалась ничем, кроме причесок и макияжа, — заметил Роман.

Даже если она теперь носит более спокойную прическу, между ними никогда не было ничего общего.

— Мне нужна умная собеседница, — продолжал Роман. — Она способна поддержать беседу на какую-то серьезную тему или осталась все такой же поверхностной?

Чейз застонал:

— Роман прав. Если она все еще не замужем в городе, где принято окольцовываться сразу после выпускного вечера, наверное, на это есть причина.

Роман взял холодный запотевший стакан.

— Мне нужно решить этот вопрос с первой попытки. — Он запрокинул голову, чувствуя, как кровь приливает к вискам, затем выпрямился и встретился взглядом с братом. — Мне нужно выбрать жену, которая понравится и маме. Она мечтает о внуках по эмоциональным причинам, но она еще и хочет снова принимать участие в нашей жизни. Я хочу сказать, после смерти папы все в городе были к ней добры, но, если начистоту, она стала вдовой, с которой никто не знает, что делать.

— Она олицетворяет то, чего больше всего на свете боится любая жена, — добавил Чейз.