После развода. Верну семью снова - Анита Кароль
Только все это теперь неактуально. Мы больше не вместе. Между нами пробежала моя подруга Зойка. Я ее в последний раз видела на своем юбилее. Мне тогда тридцать пять стукнуло, и мы сильно поссорились. А нечего нос в мою жизнь совать и командовать!
Я даже скучала по подруге, хотела помириться. А она вон что устроила мне.
Расплачиваюсь с таксистом, вхожу в здание кофейни. Так и знала, рабочие собрались вокруг стола, на котором стоят пластиковые ведра с краской и чайник с закусками, чай гоняют и анекдоты травят.
− Вот как вы работаете! — рявкнула на четырех мужиков и двух женщин в испачканных комбинезонах. — Так и зарплату получите. Анекдот вам расскажу и будьте довольны.
Оглядываю помещение. С позавчерашнего дня не особо продвинулись. Отчитываю таких нерадивых трудяг, не жалея грубых слов.
− Подводим итог — если через три дня покраска и шпаклевка не закончится, ты вы летите к чертям, сейчас нетрудно найти бригаду маляров. Как поняли?
− Да, мы все поняли… мы вас не подведем, Ольга Владимировна, не надо других, − слышится нестройный хор.
− И че стоим? За дело! — командую и кучка рабочих кидается врассыпную, хватая кисти и ведра. — Дизайнер приезжал?
− Я здесь, − слышу робкий голосок из−за угла.
Да уж, Исаев даже нормального дизайнера нанять не мог. Девчонку притащил какую−то, только из универа. Иду на голос.
− Пока маляры и штукатуры не закончили свою работу в общем зале, я решила заняться оформлением вашего кабинета, − девочка-замарашка, в джинсовом комбинезоне и с огромными очками на носу, ведет меня по длинному захламленному коридору. Потом толкает новую дверь, с которой еще не сняли защитную пленку.
Я будто в другой мир попала. Кабинет уже отделан полностью, даже мебель стоит. Так уютно, что стою, открыв рот. Пожалуй, буду здесь жить, зачем мне квартира. Одной.
Слово больно режет сердце. Реально, я теперь одна.
− Кто тебе помогал? — спрашиваю, любуясь пальмами в кадках и стильным угловым диваном, с полочками. Люблю бежевый цвет. И кусты живые люблю, огромные, раскидистые.
− Никто… я сама. Вам не нравится? — испуганно отступает к двери дизайнер.
− Нравится. Очень, − улыбаюсь, понимая, что хмурю брови по привычке. — Ты молодец. Когда успела?
− Ну… я отсюда не ухожу, здесь ночую. Времени много, так что… А, вот я приготовила эскизы для общего зала. Посмотрите?
− Конечно.
Девушка суетится, раскладывает на столе бумажки с набросками, а потом показывает презентацию на ноутбуке. Я в шоке. Так стильно и модно будет выглядеть моя кофейня, что приходит мысль нанять девчушку для обновления моих кафе. Устарела там обстановочка.
− Как тебя зовут?
− Алина… Нечаева.
− А почему живешь здесь? Не страшно?
− Нет, здесь охрана есть. Я из дома ушла, с мамой у меня отношения испортились, она против, чтобы я дизайнером была. Вот и… я квартиру сниму скоро, вы не переживайте.
− Да я не переживаю, − усаживаюсь за шикарный стол, пахнувший деревом, открываю ящики, представляя, как буду складывать в них всякую мелочь и бумаги. — Живи, если нравится, я не против. Когда кофейню закончишь оформлять, то я могу тебе еще работу дать. У меня сеть кафе, которые нужно обновить.
Девчонка повеселела, кивает. И я рада, что договорились. Иду на выход, у меня еще встреча с поставщиками намечена, и два собеседования.
Вечером, уставшая до чертиков открываю дверь своей квартиры. Пусто. И безжизненно. Прохожу в кухню, утром из нее струился аромат любимого омлета, но сейчас стерильно чисто. Исаев прибрался перед уходом, даже мусор выбросил.
Принимаю душ, потом брожу по комнатам, в махровом халате и тюрбане из полотенца. Тишина сводит с ума. Даже поговорить не с кем. Выговорить некому. Стас всегда выслушивал мои претензии, когда я не в духе была. Успокаивал.
Набираю дочке, хоть ее голос услышать.
− Юленька, я так соскучилась…
− Серьезно? Мам, ты заболела? Тебе некогда было скучать по мне, − перебивает дочь и сыплет упреками. — Без папы плохо, да?
− Да нормально. Он сам виноват. Он меня предал! Да еще пацаненка хочет на шею мне повесить, − оправдываюсь зачем−то, даже руками размахиваю.
− Не предавал он тебя. Его подставила твоя же подружка. Два месяца поставила перед фактом, что умирает, и что у папы есть сын. Твоя Зоя украла папин биоматериал, и ничего не сказала. И Егорка ни в чем не виноват! Он не просил его рожать, а потом в детский дом отвозить. А ты эгоистка, вместо того, чтобы помочь папе с малышом, быстрее на развод побежала…
− Откуда ты все так точно знаешь? А, ну да, с папочкой заодно. Может ты ему поможешь братишку воспитывать, раз такая умная? — мне уже не нравится разговор, хочется телефон запулить в стену.
− Может. Есть такая мысль, бросить учебу и приехать папе помогать.
− Я тебе брошу! Только попробуй! Я тут пашу, как конь, чтобы ты ни в чем не нуждалась, а ты вон чего вздумала!
− Мам, а может мне не так уж учеба в Англии нужна за бешеные деньги? — Юля кричит все громче, даже смартфон немного отодвигаю от уха. − Может, я хотела в нашем городе учиться, в обычном универе. Это ты все за меня решила и спровадила. Может быть ты сама сюда приедешь и будешь учиться? Здесь все чужое! А я хочу нормальную семью! А не все это вот, чужое!
− Юля, прекрати истерику, − говорю строго, но меня уже никто не слышит, в ответ несутся гудки.
На душе так плохо… Стараешься, а никто этого не ценит. И я эгоистка, оказывается.
В руке вибрирует телефон. Наверное, дочь не все высказала.
− Чего тебе? — рявкаю, не глядя на дисплей. Пусть знает, что я обиделась.
− Не ори на мать, эгоистка! — слышу раздраженный голос мамы и закрываю глаза. Сговорились. Будто ярлык на меня повесили.
− Привет, мам… извини, я думала это Юля. Что−то случилось? — спрашиваю, делая голос, как можно мягче.
− Я старая, больная, и совсем одна, вот, что случилось. Даже кружку воды подать некому, о себе только думаете. А я вас родила, вырастила…
Я молчу. Это надолго. Пока все обиды не выплеснет, не успокоится. Катю совсем заела, она перестала к матери ездить. Ест ее и ест, что она по врачам бегает, деньги тратит немалые. А сестра ребенка хочет, это ее право.
Только дочь моя могла всегда бабушку утихомирить и
