Рыцарь Спиркреста - Аврора Рид
Араминта и Одри остались. Это редкая и ценная возможность, потому что обычно мы все расходимся на каникулы.
Шестиклассникам разрешено выезжать в город во время каникул, и мы пользуемся этой возможностью, чтобы погулять по городу, пройтись по магазинам и сходить в кино. Это очень нужный отдых и, что очень важно, очень нужное отвлечение.
В связи со странной встречей с Эваном в учебном корпусе и стремительным приближением программы наставничества мое беспокойство нарастает.
К сожалению, наставничество над Эваном — не единственный источник моего беспокойства. Помимо переживаний по поводу оценок и подачи документов в университет, я также начала беспокоиться о деньгах.
В Спиркресте все мои расходы на проживание берет на себя школа. Я живу в кампусе и провожу здесь же большую часть своих каникул. Родители дают мне небольшое пособие на еду, одежду и книги, и этого более чем достаточно, чтобы прожить.
Но сейчас я столкнулся с проблемой денег. Даже если я смогу получить кредиты или стипендии на обучение, мне понадобятся деньги. Деньги на проезд, на аренду, на еду, на оплату счетов. Деньги на все — больше, чем когда-либо смогут позволить себе мои родители.
Особенно если я поступлю на юридический факультет Гарварда, куда я подаю документы, о чем мои родители даже не знают.
Найти работу было бы несложно, и я не боюсь тяжелой работы. Но в Спиркресте есть правило, запрещающее студентам брать подработку. Да и это не вариант, потому что, если это не каникулы, нас обычно не выпускают за пределы кампуса.
Деньги — это вопрос, который постоянно занимает мои мысли, даже когда я с девочками. Одри, конечно, не преминула это заметить.
— Что у тебя на уме, хмурое лицо?
Уже почти конец полугодия. Мы сидим в маленьком кафе в Фернуэлле, местном городке, и потягиваем сладкие горячие напитки, наблюдая за тем, как за окном медленно садится солнце. Кафе — это уютное место с кожаными сиденьями и растениями. На окне висит табличка с надписью "Принимаем на работу".
Я смотрел на нее, не замечая.
— Хотелось бы, чтобы Спиркрест позволил нам найти работу, — сказала я, обернувшись к Одри.
Она смеется. — Сомневаюсь, что этот вопрос волнует многих студентов.
Араминта зачерпнула ложку взбитых сливок с верхушки своего горячего шоколада и подняла брови: — Ты хочешь найти работу? У тебя вообще будет время?
— Между шахматным клубом, книжным клубом, учебным клубом, студенческим клубом и клубным клубом? — немного лукаво сказала Одри.
— Может быть, я могла бы бросить клуб, — говорю я.
— Бросить клуб? — восклицает Одри. — Кто ты такая и что ты сделала с Софи?
— Какой клуб ты бы бросила? — спрашивает Араминта.
— Программу наставничества.
Теперь Одри действительно потрясена.
— Программа академического наставничества мисс Бейли? Ты занимаешься по ней с десятого класса! Ты обожаешь это дерьмо! С какой стати тебе бросать ее?
Я колеблюсь. — В этом году она хочет, чтобы я стала наставником кого-то из нашего курса.
— Что? Кому может понадобиться наставник в нашем классе?
— Очевидно, несколько человек из нашего года не успевают по некоторым предметам. Их шикарные мамы и папы недовольны, поэтому мисс Бейли использует программу наставничества, чтобы помочь этим ученикам.
— Тот, кто не успевает в данный момент, просто не хочет хорошо учиться, — немного презрительно говорит Одри.
— Или ему не нужно хорошо учиться, — говорю я.
— Наверняка это один из Молодых Королей, — говорит Араминта. — Они дали понять, что слишком богаты и могущественны, чтобы заботиться об успеваемости. Я всегда думала, что это просто образ, который они пытаются создать, но, может быть, они так долго притворялись бесполезными, что на самом деле стали бесполезными.
Одри наблюдает за мной своими проницательными глазами, пока Араминта говорит. Она наклоняется вперед в своем удобном кресле.
— Боже мой, Софи. Это точно так, не правда ли? Один из Молодых Королей.
Я киваю.
— Фу! — с отвращением восклицает Араминта. — Один из них терпит неудачу? Что за отвращение! Наверняка это Яков, клянусь, этот парень только и делает, что курит, пьет и дерется.
Но Одри все еще смотрит на меня теми глазами, которые, кажется, видят гораздо больше, чем нужно.
— Это Эван Найт, — говорит она. — Не так ли?
Я снова киваю и откидываю голову назад, на крылья большого кресла, в котором я устроился. Обе девушки смотрят на меня с сочувствием. Одри протягивает руку, чтобы погладить меня по руке.
— Давайте посмотрим на это с положительной стороны, — говорит Араминта. — Это может дать тебе преимущество — быть его наставником. Я уверена, что он не захочет, чтобы люди знали о его неудачах. Он может попытаться вести себя хорошо в обмен на ваше молчание.
— Мило или нет, — говорю я. — Программа рассчитана на два часа в неделю, два раза в неделю. Четыре часа Эвана. В неделю.
— Боже… — пробормотала Одри, качая головой. — Что ты собираешься делать?
— Я собираюсь сказать мисс Бейли, что не могу заниматься с ним. Я ненавижу Эвана Найта, потому что он ужасный, фальшивый и полный неудачник? Я не могу сказать это мисс Бейли, это прозвучит так жалко.
— Просто скажи ей, что он хулиган, — говорит Одри.
Теперь настала моя очередь поднять на нее брови. — Потому что в Спиркресте принято сообщать о хулиганстве, и это совсем не приводит к негативным последствиям…
Правда в том, что Спиркрест как школа действительно не терпит издевательств.
Поэтому сообщение об издевательствах означает, что школа бросит вызов и накажет обидчика. Но в тот или иной момент этот хулиган вернется, и за ним будет стоять вся мощь очень сердитых, очень богатых, очень влиятельных родителей.
И тогда ваша жизнь может превратиться в ад.
Я бы не стала рисковать, особенно в этом году. Я уже отмучилась здесь. Настало время остаться незамеченным и спланировать свой побег.
Когда я прихожу к ней в кабинет в первый понедельник нового полугодия, я держусь как можно более неопределенно и делаю все возможное, чтобы просто уклониться от ситуации.
— Мисс Бейли, если вас не затруднит, я хотела бы узнать, можно ли мне взять другого ученика?
Сегодня мисс Бейли одета в зеленую шелковую блузку и черные бархатные кюлоты. Она выглядит сияющей в жемчужно-сером утреннем свете, проникающем в окна, но как только она слышит мою просьбу, ее лицо опускается.
— О, нет, Софи, ты больше не хочешь заниматься
