Отшельник - Мишель Хёрд
— Я прошу прощения, — вздыхает он. — Я возьму ее под контроль. Просто дай девочкам время обработать новости. —
Я перевела взгляд на него. — Сообщите мне, когда состоится свадьба. —
— Вы должны узнать Киару поближе. У нее чувствительная душа. —
Нет, спасибо. Меня не интересует мышь.
— Оставайтесь с нами на несколько дней, — говорит он. — Нам нужно обсудить свадьбу и заняться делами. —
Я снова скрещиваю руки на груди. — Сколько это — несколько дней? —
— До свадьбы. — Он улыбается. — Это займет месяц, не меньше. —
Месяц.
В этом доме.
С этими людьми.
Господи, помоги мне.
— Я привыкла быть одна, — говорю я без всякой необходимости. Все, кто меня знает, в курсе этого факта.
Девлин бросает на меня умоляющий взгляд. — В задней части участка есть коттедж. У вас будет достаточно места для уединения. —
Мой дом, если его можно так назвать, находится в горах Тетра, которые являются частью Карпатской цепи между Словакией и Польшей. Это скорее бункер, пробитый в склоне горы, из которого открывается вид на лес и озеро внизу, в долине.
В радиусе километра от моего дома нет ни одного живого человека. Там только я и горы, и единственный человек, который когда-либо ступал в мой дом, — это Эвинка.
Коттедж не будет достаточно далеко от этих людей.
Джебат.
Я издал недовольный вздох. — Несколько дней. Я не останусь на месяц. —
Девлин быстро кивает, выглядя довольным до чертиков. — Присаживайтесь, пока я скажу экономке, чтобы она подготовила коттедж. —
Когда он выходит из гостиной, я испускаю тяжелый вздох. Вместо того чтобы сесть, я подхожу к окнам и окидываю взглядом передний двор, где на постах стоят охранники.
Мой телефон вибрирует в кармане, и, вытащив его, я вижу сообщение от Эвинки.
Евинка: Как долго вы еще пробудете в Ирландии?
Я набираю ответ, который наверняка заставит ее разразиться беззвучным смехом.
Доминик: Еще некоторое время. Я согласился на брак по расчету с дочерью Девлина, чтобы получить пятьдесят процентов его бизнеса.
Я смотрю, как она читает, и через секунду вижу, что она набирает текст. Вскоре на моем экране появляется ряд смеющихся эмодзи.
Евинка: Неплохо. Когда ты вернешься домой?
Доминик: Я не шучу. Я пробуду здесь несколько дней, чтобы организовать свадьбу и заняться делами. BTW, ты должен будешь присутствовать в качестве моего шафера.
На этот раз, когда появляется сообщение о том, что она его прочитала, мой экран становится черным, и проходит несколько минут, прежде чем он снова загорается с ее ответом.
Евинка: Что. The. Блядь?
Доминик: Пятьдесят процентов бизнеса Девлина.
Евинка: Все равно. Ты не из тех, кто женится. Ты убьешь бедную женщину за то, что она слишком громко дышит.
Доминик: Брак будет в основном именным. Она останется в Ирландии.
Евинка: О. Это может сработать. Ты уверена? Ты будешь привязана к Девлину на всю жизнь.
Доминик: Опять. Пятьдесят процентов его бизнеса.
Евинка: Я тебя понимаю.
Евинка: Думаю, удача не помешает.
После этого появляется еще больше смеющихся эмодзи, и я качаю головой, прежде чем убрать устройство обратно в карман.
Я чувствую движение воздуха и слегка поворачиваю голову, прислушиваясь к мягким шагам, приближающимся к гостиной.
Через минуту Грейс спрашивает: — Где мой отец?. —
Я поворачиваюсь к ней лицом, одновременно засовывая левую руку в карман брюк от костюма. — Он пошел поговорить с вашей экономкой. — Она поворачивается, чтобы уйти, и я успеваю сказать: — Грейс. —
Как ни забавно было наблюдать за тем, как она противостоит отцу, я должен подвести черту, чтобы она знала, что я не потерплю неуважения к себе.
Она смотрит на меня, изогнув бровь.
Медленно я подхожу к ней, пока она не вынуждена наклонить голову назад, чтобы посмотреть на меня. Я рассматриваю фиолетовые и синие синяки на ее лице, прежде чем перехватить ее взгляд.
В моих словах звучит предостережение. — То, что я женюсь на твоей сестре, не означает, что я буду относиться к тебе спокойно. — Проходит несколько секунд, пока мои слова доходят до нее. — Никогда не проявляй ко мне неуважения. —
Я наблюдаю за тем, как ее серые глаза становятся все более грозными, пока они сужаются на мне. — Ты не женишься на моей сестре. —
Я наклоняюсь чуть ниже, и мой тон темнеет, когда я говорю: — Через твой труп, верно? —
Вспышка страха еще сильнее сжимает ее черты, и я удивляюсь, когда она, не раздумывая, отвечает: — Да. Тебе придется убить меня, чтобы добраться до Киары. —
Я начинаю думать, что она не заботится о собственной жизни. Если бы прошлой ночью она хоть немного боролась за себя, у нее было бы меньше синяков.
— Брак будет только номинальным, — говорю я, надеясь, что это утихомирит ее пыл. Меньше всего мне хочется ссориться с этой женщиной в течение следующей недели или около того.
Грейс поднимает подбородок, и мои глаза опускаются к свежему рубцу, образовавшемуся на ее нижней губе, когда она бормочет: — Мне все равно. — Затем на ее лице появляется странное выражение: — Достаточно одного дня с таким мужчиной, как ты, чтобы сломать мою сестру, и я этого не допущу. Она никогда не станет твоей женой, с которой ты будешь делать все, что захочешь. —
Странное выражение на ее лице всплывает, вытаскивая на поверхность воспоминания из моего прошлого.
Евинка бежит босиком по ледяной земле, словно за ней гонится сам ад, и на ее лице застыло испуганное выражение.
При виде ее рваного свитера и отсутствующих брюк мое сердце забилось в тревожном ритме. Я едва успеваю разжать объятия, как она впивается мне в грудь, ее тело сотрясают беззвучные рыдания.
Я запихиваю воспоминания обратно в адские ямы, где формировалась моя душа, и говорю: — Я не собираюсь трогать твою сестру. Я абсолютно не против искусственного оплодотворения. —
Глаза Грейс расширились от удивления, и она задыхается: — Что? —
— Брак будет только по расчету, — повторяю я в последний раз. — Меня не интересует твоя слабая сестра. —
Последнее предложение заставляет гнев вернуться в глаза Грейс. — Если вы хотите, чтобы мы вас уважали, следите за тем, что говорите о Киаре. Она самый милый и заботливый человек, которого вы когда-либо встречали, и не заслуживает того, чтобы о ней плохо отзывались. —
Я должен был уже выйти из себя. Любой другой человек, и мой пистолет был бы наготове, чтобы вогнать пулю ему в голову.
Но почему-то
