Мой желанный враг (СИ) - Катаева Татьяна Анатольевна
— Кто здесь? — резко выпаливаю и вытягиваю руки вперёд. В ответ ничего не следует, но я слышу тяжёлое дыхание. Не привык ждать нападения, поэтому делаю выпады, и получается ухватить соперника за шею. Тонкую такую, что если взять её в обе руки, можно полностью сдавить. — Зачем пришла? — только уловив её аромат, продолжаю говорить. Пальцы от горла не убираю. Наоборот, надавливаю и толкаю к первому встречному дереву. Когда она спиной упирается, наверное, сильно ударяться, ведь из её груди вырывается стон. Колючий…
— Отпусти придурок, — всё-таки отвечает хоть что-то.
— А если я не хочу⁈
— Я требую…
— Ха, требует она… — но я разжимаю пальцы, и освобождаю её. Возвращаюсь на песок и, взяв бутылку, жадно делаю глотки. — Сьебись, — выпаливаю жёстко и продолжаю пить.
Аня обходит меня и садится в паре метров. Лицом поворачивается к воде и просто смотрит. Молчит…
Нахуй припёрлась⁈ Зачем⁈ Ей надо быть как можно дальше от меня. Но она тут…
— Будешь? — первым нарушаю тишину, и протягиваю ей бутылку. Она, молча ее, берёт, и тоже жадно делает глотки. Месяц ложится на воду своими яркими лучами, и я вижу её силуэт. Она прикладывается к бутылке и смотрит прямо.
— Спасибо, — сухо и без эмоций.
— Должна будешь, — не подумав, говорю я.
Она молчит. Ещё некоторое время смотрит на воду, а потом поднимается на ноги и проходит мимо меня.
— Пусть другие к тебе в долги влазят. Максимум, что я тебе должна, так это ебальник набить, — сухо, безэмоционально отвечает.
А я закипаю. Она что, храброй водицы выпила? Как смеет со мной так разговаривать⁈ Вскакиваю на ноги и ловлю её за руку, на себя дёргаю. А когда тело тела касается, нажимаю и снова в дерево толкаю.
— Ахуела? — шепчу прямо в губы.
— Хуже. Всегда такой была… Ахуевшей. Не знал? Зверев, иди на хуй, — а вот это на эмоциях говорит. Мне сносит крышу от этих слов. В плохом смысле… В чудовищном.
— Мой хуй будет сейчас полировать твою киску, а потом… — закрываю глаза и представляю, все, о чем говорю, — будет растягивать твой маленький ротик…
Ебать, стоит договорить, как я улетаю. Хочу этого… Безумно. Ведьма… Снова что-то сделала, что я не могу себя контролировать.
Аня хочет что-то ответить, но я не даю. Закрываю её рот, своим. Как только губы наши соединятся, я в транс вхожу. Мечтал об этом всю неделю. Весь этот гребанный день. Руки к шортам опускаю. Сразу стягиваю, вместе с трусами. К промежности рукой дотрагиваясь. Сука, хочется все в ней трогать. И письку, и жопу, и сиськи. Поцелуй разрываю, за футболку хвастаюсь. Вверх поднимаю. А под ней… Ничего. К сиськами губами сразу. Как же ахуенно целовать их. Пальцы лобок ищут, к влагалищу тянуться.
— Сука-аа, — тянет Горская. А я лишь сильнее на клитор надавливаю, и сосок между губами пропускаю. А когда пальцы входят во влажную щель, я всё…
Презерватива рядом нет. Где-то в палатке остался. Но я не пойду за ним, без этого справлюсь. Главное вовремя достать.
— Ведьма, — шепчу ей в губы, — трахать тебя сейчас буду.
— Попробуй только, — вроде как возмущается, или делает вид. Мне похуй. Кончать сейчас карамелька будет. Кончать…
Подхватываю её за попу, и вжимаю в дерево. Ноги широко развожу, и заставляю бедра мои обхватить. Мелкая слушается, молча, не сопротивляется. А я член к входу подставляю, трусь там, влагу её растираю. Анька стонет, прямо в губы. Кусает меня за подбородок, но молчит. Эта не попросит, чтобы быстрее вошёл и заставил кончить. Эта сгорать от похоти будет, но и слова не скажет.
— Ань, — шепчу в ухо, и подставляю член к входу, делаю толчок, — ты сладкая такая…
— Ах, — кричит ведьма. Делаю ещё толчок, — Ах! — орет во весь голос. Закрываю её рот своим. Сначала рот имею, а потом и к промежности возвращаюсь. Ни на секунду не доставая член. Он внутри. Без презерватива. Ахуевает от кайфа. Это впервые у меня без презика… И именно с ведьмой. И мне кажется, что это лучший секс в моей жизни.
Разгоняюсь и начинаю активно вбиваться. Яйца горят от желания кончить… Но пока мелкая не взорвалась, не могу себе позволить. Ни за что! Сначала она, а потом следом и я.
— Уф, — стонет она, пока я активно вбиваюсь. Кусает мои плечи и губы. — Мир…
Моё имя на устах, да и ещё с такими интонациями…
Член держись, не сдавайся. Приходится достать его на время. Мелкую трахать пальцами, между ног, продолжаю. Она все так же выгибается навстречу, и стонет.
— Мир… Член… Ах, — кричит она. И я вгоняю. На всю длину. Яйца ахуевшие. Их никогда так не мучали и не изводили. Но от этого, слаще триумф.
— Мир, Мир… Я кончаю, — орет она, и я накрываю её рот своим. Она сейчас весь наш табор разбудит своими стонами. Влагалище сжимается и обхватывает мой член сильнее. Я делаю ещё пару толчков, и на входе, чувствую, что член начинает содрогаться. Еле успеваю его вытащить.
Экстрим отдыхает, в сравнении с таким сексом. Лучше его, в миллион раз.
— Мелкая, — утыкаюсь в её шею, — ты ведьма, знала это?
— Раз… Я… Ведьма… — каждое слово даётся ей трудно, — тогда… Сожги меня… На костре.
— Сожгу, сладкая. Не переживай.
Отпускаю её на ноги и даю выровняться. Аня думает, отпускаю её. Ага, хрена с два. Мне мало… Ой, как мало.
— Сюда иди, — хватаю её за руку и тащу к озеру. Футболку свою снимаю и шорты. В процессе, так и не успел себя раздеть. В воду входим за руки. Месячный свет, освещает дорогу. Идем по этой тропе голые. Я снова Аню на себе тяну, к груди прижимаюсь.
— Мир, отпусти, — стонет ведьма. В её голосе ни капли сопротивления или злобы. Только мольба.
— Отпущу, — шепчу уже в губы, — только позже.
И снова насаживаю на член. В воде толчки легче сделать, да и Аньку проще насаживать. Но мне не нравится. Хочу, наоборот, с силой в неё вбиваться. Потеть самому и её пот слизывать. Долго целуемся… Мистика в нашем соединении есть. Отвечаю. А потом снимаю её и тащу на берег. На песок опускаю и ставлю на четвереньки.
— Прогнись сладкая, вот так, — к дырочке еще член подставляю. Лизал бы её сейчас… С радостью… Но неудобно. Песок этот ебучий везде. Вгоняю…
— Твою мать, — сам ору, когда на всю длину вхожу. Яйцами по промежности стучу. — Ведьма… Какая же ты…
Удары мощные. Шлепки громкие. В бедра руками цепляюсь и отталкиваюсь от них.
— Кончаю… — кричит Анька. Её судороги продолжаются, а как только заканчиваются, вытягиваю член, обхожу её, падаю перед лицом на колени. За подбородок беру, и член к губам подставляю.
— Соси… — если вы подумали, что это был приказ. Хуй. Это была мольба. Анька лишь лицо поднимает, и рот открывает. Войти разрешает. А дальше, всё похуй. Она не сосала толком. Я сам в рот ей вбивался. Загонял… Но не глубоко. Жалел ведьму. А когда кончал член не достал со рта. Надавил на затылок, и всю сперму в рот ей излил. А Горская… Глотнула всё, до последней капли. Я подбородок её поднял, заставил выпрямиться и жадно поцеловал. Всё-таки она моя… Пусть и временно.
Когда натянули свои шмотки, я не опустил её. Молча, повалил на песок, и обнял со спины. Полежим так минутку. Не хочу отпускать. Немного в тишине и без ссор побудем…
Но мы даже не заметили, как уснули.
На рассвете, меня разбудил брат, толчком в плечо. Я медленно открыл глаза и ахуел, что уже светло. Аня спала на моей руке. Сценарий так себе, ведь брат не орет, но глазами меня, уже убивает.
Я тихо беру Аню на руки, и несу в палатку. Она сопит и прижимается к моей груди. Сердце сжимается. Плохо это всё, ой как плохо. Кладу в нашу с Саней палатку и возвращаюсь на пляж к брату. Благо, все спят, и никто кроме Зверева старшего, о нас с Аней не узнает. Но брат, это далеко не лучший из вариантов, в плане хранения тайн. Правильный же до мозга костей.
Когда подхожу к нему, вместо слов, получаю удар в челюсть. Не шуточный и братский, а мощный… Ноги подкашиваются, а лицо со слюной в сторону отлетает. Почти нокаут…
— Ты охуел? — орет он.
Брат бил меня всего один раз так. И первый, был, когда я сказал, что женюсь на его Ангелине. На секундочку, ему тогда было десять. Сейчас ему двадцать один почти. И если он ударил, значит, дела плохи.
