По дружбе (СИ) - Алена Февраль
— Меня рядом с Дарьей не садите, а то всю ночь всякая чертовщина будет сниться.
Я не отвечала на его бесконечные выпады. Во-первых, мне нужна была эта работа, а во-вторых он гораздо старше и у меня просто язык не поворачивался ему грубить.
Так я и работала до Нового года. Днем на учебе, вечером, с четверга по воскресенье, в ресторане. Старалась долгов в институте не набирать, всё сдавала вовремя. Денег хватало впритык, если серьёзно экономить. Иногда меня угощала фруктами мойщица ресторана. Это был единственный человек, который относился ко мне без неприязни. Остальные старались игнорировать, а Петр Иванович продолжал свои нападки, но я быстро привыкла и не обращала внимание. Главное, что в рабочие дни, я приходила домой, быстро умывалась и проваливалась в сон.
С двадцать девятого по тридцать первое декабря я должна была работать с 11.00 до 24.00. Народу было много. Петр Иванович посадил меня подальше от центра сцены, что бы я, по его мнению, не портила настроение гостям своим видом.
Вечером тридцатого декабря мы закончили играть очередную музыкальную композицию и я устало откинулась на спинку высокого стульчика. У меня есть всего несколько минут, чтобы передохнуть перед следующей песней.
Шум в зале стоял приличный, но даже через него я услышала знакомый голос.
Всё тело окаменело. Денис…
Я выглянула в зал и сразу увидела его. За вторым от сцены столиком сидела компания молодых людей и девушек. Среди них был Денис. Он как раз что-то громко говорил парню напротив. Причем эта компания сидела уже около двух часов. Если бы не голос, я бы его точно не узнала. Я смотрела на бывшего друга и не могла оторвать от него взгляд. Он очень изменился. Повзрослел и возмужал. Волосы потемнели, щетина на щеках, черты лица стали суровее, а фигура приобрела мужские очертания. На Денисе была дорогая одежда и обувь. Мне не видно его глаз, но весь его образ и поза говорили о власти, деньгах и опасности. На свои двадцать два года он совсем не выглядел.
— Дарья, ты оглохла? — подошёл ко мне Петр Иванович и назвал новое произведение.
Я вернулась к реальности и постаралась сосредоточиться. Руки дрожали, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Дарья, играй! — строго повторил Петр Иванович.
Я начала играть на автомате. Хорошо, что все композиции уже давно выучены наизусть.
Играю, а мысли крутятся вокруг Дениса. Что он тут делает? Может узнал, что я здесь работаю? Хотя нет. И он явно меня не заметил. Какой он стал. Значит дела у него идут в гору. Это хорошо. С его упорством и трудолюбием этого стоило ожидать. Те жестокие слова были лишь болтовнёй обиженной девочки.
Денис всегда был нетерпелив и иногда жесток. В нем и пять лет назад ощущался стальной стержень. В большом городе эти качества особенно ценились. Слабым людям здесь тяжело. Мне точно было тяжело — я слабая для проживания в столице.
Музыкальная композиция закончилась и я подняла глаза от инструмента. Композиция была медленная и на танцполе было много пар. Среди них был Денис с красивой девушкой. Как хорошо они смотрелись. Оба высокие, стройные и красивые. Женщина была ему под стать. Очень ухоженная, дорогая и знающая себе цену. А главное её взгляд. Это был взгляд бывалой хищницы, к такой не каждый мужчина осмелится подойти.
Денис со спутницей прошли к столику и продолжили вечер, а я так и не смогла оторвать от них взгляд. И тут, будто что-то почувствовав, Смирнов обернулся к сцене и мы встретились глазами.
Глава 8
Все вокруг исчезло. Был только этот взгляд. Я даже дышать перестала. Раньше я никогда не могла читать его взгляд, но сегодня я прочитала всё четко. Вначале было удивление, затем отрицание, а потом жгучая ненависть и гнев. Я отшатнулась от этого взгляда.
Помнит. Не переболело ни у меня, ни у него.
Смирнов зло ухмыльнулся и довольно быстро отвернулся. А я никак в себя прийти не могу. Ничего не видя и не слыша, я ушла за сцену, а оттуда убежала в служебный туалет. Зашла и на пол села. По телу пошли судороги, уши заложило и начало тошнить.
Вот и состоялась наша встреча. Только он другой и я другая. Он на коне, а я, блин, под конем.
От навалившегося безумия, я начала хохотать. Хохотала до слез, пока кулаками в дверь не начали долбить. Пошатываясь, я кое-как встала и открыла замок. На пороге стоял Петр Иванович и просто рвал и метал от злости.
— Ты что себе позволяешь, музыкантша недоделанная? Ты нам программу под откос пускаешь. К ночи придёт администратор и ты полетишь отсюда в свою хибару. Быстро пошла на сцену.
В ответ я толи от стрессовой ситуации, толи уже накипело, зло прошипела ему в ответ.
— Как же вы мне надоели! Уже дедом скоро станете, а всё продолжаете самоутверждаться за счет унижения слабых. А может вы удовольствие получаете от этого? Ну то самое? Вы скажите, я тогда и дальше буду терпеть ваши нападки. Старикам ведь надо помогать.
Мне потом будет стыдно и я пожалею о своих словах. Наверное и с работой придётся попрощаться, но сейчас я просто не смогла по другому. Я прошла мимо главного музыканта, чтобы пройти к сцене, а он так и продолжал стоять. При этом его рот то открывался, то закрывался от растерянности.
Я же села за инструмент и прислушалась. В ресторане стало немного потише, гитарист играл какую-то известную мелодию. Когда мелодия стихла, на сцене появился Пётр Иванович. Лицо красное, вены на шее вздулись. Он бросил на меня уничтожающий взгляд и подал знак продолжать программу.
Я играла как в тумане, не поднимая головы. Скорей бы это всё закончилось и я ушла бв отсюда. Пусть меня уволят, пусть делают что хотят, мне на воздух надо! Подышать.
После очередной композиции ко мне подошёл официант и передал записку с заказом песни. Я безразлично указала рукой на
