Помощница (СИ) - Алена Февраль
— Будь уверена, твоей сестре было бы похер. Хотя даже не так. Андрей бы её раздражал и не больше…. Ладно. Спать иди, ночь всё-таки.
От его слов в душе становится так паршиво, что я решаю завтра же послать сестру с ее алчными планами.
— Вот приедет она завтра и я ей всё скажу, — бормочу себе под нос, двигаясь по темным комнатам в сторону столовой.
9
Утро встречает меня жуткой головной болью. К тому же живот просто невыносимо скручивает от голода. Приподнявшись на локтях, я понимаю, что мир вокруг меня прилично кружится. Все-таки третьи голодные сутки дают о себе знать.
Опустив голову на подушку, я пытаюсь дотянуться до мобильного, но оказывается руки тоже дрожат, поэтому мой многострадальный телефон валится на пол и разбивается на несколько частей.
— Блин! — с досадой кричу я и обессиленно прикрываю глаза ладонью.
И в этот самый момент дверь неожиданно открывается.
— Собирайся в клинику, — без приветствий говорит Алекс и переводит взгляд на пол, — это телефон что-ли?
Я только киваю, потому что если скажу хоть одно слово — сразу расплачусь.
И откуда взялась эта жалость к себе!? Вот точно, глупая слабачка.
— А какого хрена он разбит?
— Так вот… — выдавляю я из себя, а по щекам уже во всю катятся первые слезинки.
Алекс щурит глаза, а потом едко выговаривает.
— Истерик мне здесь не надо. Телефон тебе покупать никто не станет. Думала, что помогла мне ночью и теперь я тебе что-то должен?… Теперь понятна твоя блядская доброта… В общем так! Прекращай свой спектакль и выходи на улицу. На всё про всё даю тебе десять минут.
Дверь с силой грохается о наличник и теперь уже поток слез, с предельной скоростью опустошает все мои слезные железы.
Вот что мне делать?
Обтирая краями футболки всё новые и новые слезы, я очень медленно поднимаюсь с дивана.
Только бы не грохнуться в обморок, — набатом стучит в голове, когда я стягиваю ночную длинную футболку и тянусь за джинсами.
Но когда я беру их в руки, дверь вновь распахивается и в комнату возвращается Алекс.
Приготовившись к очередной атаки, я не сразу понимаю, почему его взгляд из злого превращается вначале в удивлённый, а потом… Потом он становится просто другим. Каким не могу сказать.
И только когда мужчина отводит глаза, до меня наконец доходит. Дело оказывается в том, что я стоя перед ним почти голая. Кроме хлопчатобумажных белых трусиков на мне ничего нет.
От нахлынувшего стыда, я резко отворачиваюсь и почти сразу же ощущаю, что реальность уплывает от меня и я грохаюсь в обморок.
Сквозь мутную пелену в сознании, я ощущаю легкие шлепки по щекам, а потом меня почему-то заливает водой.
Резко открыв глаза, я понимаю, что лежу на полу, а Алекс склонился ко мне со стаканом в руке, при этом что-то бормоча себе под нос. И судя по его недоброму взгляду, это что-то касается именно меня. Причем касается не положительным образом.
— Очухалась, — шипит мужчина и язвительно добавляет, — Ольга тоже любила падать в обморок, только тут ты её обошла. Думала, что если голой завалишься, я на тебя накинусь что-ли или что?
После его слов, я вспоминаю, что лежу перед ним голая и на автомате прикрываю грудь руками. В голове продолжает шуметь, а окружающая действительность волнами кружит перед глазами.
— Вы… вы с ума сошли, — выдавливаю я, пытаясь сесть, — у меня просто закружилась голова.
Как только я сажусь, становиться ещё хуже и чтобы удержаться хотя бы в этом положении, мне приходится опереться об пол одной рукой, а второй я вновь пытаюсь прикрыться.
Алекс присаживается рядом на корточки и некоторое время просто разглядывает меня.
От такого внимания щеки начинают пылать с новой силой. Сквозь сжатые губы, я выдавливаю.
— Мне надо прикрыться…
Вначале, на мою просьбу мужчина никак не реагирует, а потом он резко протягивает руку и быстро, слегка надавливая, проводит ладонью по моему животу.
От такого прикосновения я впадаю в ступор. Не один мужчина никогда меня не касался. А тут меня голую и беззащитную трогают…
— Ты когда ела в последний раз? — неожиданно спрашивает Алекс.
Какое-то время я собираюсь с мыслями и пытаюсь взять себя в руки, а потом тихо отвечаю.
— В тот день, когда мы приехали к Вам из деревни. Я тогда утром дома позавтракала.
Степанов прикрывает веки и грозно выговаривает.
— Это значит, что ты третий день ни хера не жрала… Тогда следующие вопросы — когда, где и на что ты собиралась жить в городе? Денег у тебя нет, я так понял.
Я стыдливо опускаю глаза в пол, а он продолжает.
— Ты думала, что я тебя буду кормить?
— Не думала, — еле слышно бормочу я, — мне Оля обещала привести.
Злой смех Алекса ударяется о стены столовой.
— Оля… значит, — преувеличенно мягко начинает Степанов, а потом резко выкрикивает, — да ей похуй на тебя. Ты ей нужна только для её чертовых злодеяний. Тем более по суду, из-за гепатита, она не имеет права приближаться к дому, где живет ребенок в течение всего срока лечения.
— Не имеет права… — повторяю за ним эту неожиданную для меня новость.
— Да. Для этого она тебя сюда и заселила, потому что сама не может тут ошиваться.
Я удивлённо хлопаю глазами и до меня наконец доходит, что сестра в очередной раз меня обманула.
— Я не знала… не про её болезнь, не про запрет.
Алекс тяжело выдыхает, а потом… Потом берет меня на руки, на что я удивленно охаю, а после, немного прихрамывая, он подходит к дивану, и набрасывает на мои плечи простынь.
— Прикройся. Сейчас быстро поешь и поедем в клинику. Врач уже ждёт.
10
Завтрак из бутербродов с сыром и омлета, я съедаю за пять минут. Пока ем, Алекс неотрывно наблюдает за мной и прикрывает лицо ладонью, когда я пару раз давлюсь из-за желания побыстрее закончить с завтраком.
Для поездки в клинику Степанов одел тёмные спортивные брюки и черную водолазку. Такие мрачные оттенки одежды добавляли ему дополнительной суровости и жёсткости. И ещё этот взгляд…
Когда последняя ложка омлета попадает мне в рот, мужчина отталкивается от косяка двери и подходит к столу.
— Тебе лучше? Сама пойдёшь?
— Сама, — быстро отвечаю я и придерживая руками простынь иду в столовую, где планирую стремительно переодеться.
Выхожу из дома, когда Алекс с сыном
