Любовь сквозь пиксели - Таня Свон
«Марк им рассказал, – испуганно тараторит голос в моей голове. – Они уверены, что ты виновата!»
Крепко зажмуриваюсь, пытаясь прогнать тревогу, которая обрела голос, что ледяным ветром пронизывает сознание. Он живет в моей голове уже пару лет. Иногда он будто засыпает, но еще ни разу голос не молчал дольше недели.
Тревога похожа на живучего паразита, который въелся в мозг и точит его меж извилин. Нашептывает пугающие слова, убеждает в страхах до тех пор, пока меня не начнет трясти от паники.
Вот и сейчас грудь сдавливает ледяной комок. Еще ничего не случилось, но уже верю – меня ненавидят, это конец.
Пустой взгляд направлен в окно, к которому почти прижимаюсь лбом. Отключаю экран телефона и крепко сжимаю его в руках. Андрей не замечает моего состояния. Постукивает по рулю в такт песне, играющей по радио.
И так всегда. Я умираю изнутри, задыхаюсь в тревоге, но никто этого даже не замечает. Со стороны выгляжу так, будто ничего не происходит. Просто девчонка с дредами о чем-то задумалась. Но эти мысли – жвачка. И чем дольше они крутятся у меня в голове, тем хуже мне становится.
Объективность во мне погибает, и я беспрекословно верю змеиному голосу, который убеждает: «Все плохо. Это конец».
– Вылезай осторожно и смотри по сторонам, – говорит Андрей, когда останавливается напротив школы. Машин вроде на дороге больше нет, поэтому я просто киваю и выскакиваю из авто. Даже не оборачиваюсь на отчима и скоро слышу, как он отъезжает.
На одеревеневших ногах направляюсь к крыльцу через опустевший школьный двор. Урок уже идет десять минут. Неохотно толкаю тяжелую дверь, прохожу через турникет и по коридору, выкрашенному в спокойный зеленый цвет, бреду к лестнице.
В горле встает ком, стоит лишь подумать о том, что сейчас не только столкнусь с ребятами, которые наверняка на меня злы, но и получу нагоняй от исторички. Кто вообще опаздывает в первый день? Можно было бы прогулять урок. Я не собираюсь сдавать историю в следующем году, но и сбегать вечно не получится.
Мне придется встретиться с парнями.
– Извините за опоздание. Можно?
Перешагиваю порог класса, неловко придерживая рюкзак, лишь бы куда-нибудь деть руки. Если сниму их с лямки, то начну заламывать пальцы, что моментально выдаст мои переживания. А проявлять слабость перед полным классом – слишком унизительно.
– Госпожа Силаева собственной персоной! – всплескивает руками историчка. Она стоит у зеленой доски, где мелом выведены сегодняшняя дата и тема урока. На тему даже не смотрю. Мне все равно, на фоне чего витать в облаках и залипать в телефон.
Кожа горит от чужих взглядов, и я который раз в жизни радуюсь тому, что не умею краснеть. Чувствую, что щеки и кончики ушей пылают жаром, но знаю, что смуглая кожа скроет румянец.
– Почему опаздываем? И что это за вид такой? – отчитывает меня учитель ровно по тому сценарию, который я и предполагала. – Что это за прическа? Разве это женственно?
Слушаю через слово, таким образом обесценивая половину грязи, что на меня хотят вылить. Историчка пускается в рассказ о том, какие в ее молодости были красивые и элегантные прически. Даже про Русь зачем-то вспоминает и советует мне снять дреды и начать носить косу.
От того, чтобы не закатить глаза, меня удерживает последняя нервная клетка, которая живет лишь благодаря видеоиграм. Оплот моего спокойствия. Был… до вчерашнего дня.
– Девушка – украшение своего мужчины! – не унимается историчка. – А как ты, Силаева, собираешься кого-то украшать с такими патлами?
Чайник внутри меня начинает свистеть от негодования, но я делаю героическое усилие и молчу. Я не в той ситуации, чтобы зубоскалить. К тому же я знаю девчонок из своего класса и уверена, что их слова учительницы задели так же сильно, как и меня.
– Женщина – не украшение! – выкрикивает с места Катя Чернова. – И мы имеем право выглядеть так, как нравится нам, а не какому-то там… мужчине!
Вижу, что все девочки начинают кивать, поддерживая одноклассницу. Мои губы изгибаются в победной улыбке: историчка сама обеспечила сорванное занятие. Класс ведь теперь не уймется!
Учительница машет в мою сторону рукой, как бы говоря: «Проходи уже». И тут я понимаю, что не знаю, куда сесть. Мое привычное место рядом с Марком за последней партой занято Колоссом. Артем раньше сидел с другим парнем, но тот сейчас развалился на стуле рядом с нашей старостой. Замечаю, что парочка держится под столешницей за руки, и вздыхаю. Я, конечно, рада за ребят, но не от чистого сердца. Их романтика спутала мне все карты!
Еще и тревога ледяной рукой сжимает внутренности. Если Колосс сел с Марком, можно ли думать, что брат обо всем рассказал Артему…
– Дарьяна!
Перевожу взгляд туда, откуда доносится голос, и вижу, как Чернова хлопает по пустому стулу рядом с собой. Точно. Староста ведь от Кати сбежала к своему новоявленному парню.
Иду к свободному месту – на первый ряд, за четвертую парту – и занимаю место у окна. В принципе, неплохо. От прямого взгляда учительницы меня закрывает солидный щит из одноклассников. Мне нравится.
Историчка, позабыв о теме занятия, самоотверженно пускается в спор с моими одноклассниками, которые только и рады поболтать о чем угодно, лишь бы не о войнах и реформах двадцатого века. Пользуясь тем, что на нас никто не обращает внимания, Катя шепчет:
– Не слушай Зою Георгиевну. Дреды крутые. Больно было их заплетать?
Выкладываю на стол тетрадку с пеналом и наклоняюсь поближе к столешнице. Катя делает то же самое, чтобы вместе со мной спрятаться за спинами одноклассников.
– Если честно, это скорее долго, чем больно. Хотя приятного все равно мало.
– Можно потрогать? – Она протягивает руку к моим волосам, которые спадают с плеч на парту и за спину.
Такая просьба сбивает с толку своей внезапностью, и мне только и остается, что неловко кивнуть.
– Офигеть, – Катя проводит пальцами вдоль жесткого жгута, перекатывает его между пальцев. – Не думала, что они на ощупь такие… грубые. Как на таких спать?
Прыскаю и шепчу:
– Нормально. Если ты, конечно, не принцесса на горошине.
Катя задумчиво хмыкает и накручивает на палец прядку волос. Они у нее золотистые, свитые в мелкие кудряшки, на вид очень мягкие.
– Я бы не вытерпела, – вслух подводит итог внутренним размышлениям Катя.
– Ты хотела себе дреды?
Голос против воли выдает удивление, которое другая девчонка сочла бы оскорбительным. Окидываю Катю внимательным взглядом, так, будто вижу ее впервые в жизни, а не десятый
