Клетка - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Нет, Людмила Николаевна, денежной помощи я не оказываю. Пишите список нужных вещей.
— Ну что вы, Нелли Константиновна, я за всю жизнь ни копейки отсюда не взяла! — оскорбленно отзывается женщина. — Иногда свое отдаю. Вот, помню, сосок не хватало. Они привезут дешевые, дети их сгрызают. Так я за свой счет...
— Людмила Николаевна, остановитесь. Я вас ни в чем не обвиняю. Но это мой принцип. Только вещи. Пишите список, — настойчиво и холодно просит она.
— Да ну какой список. Обвинят тогда меня в вымогательстве, — отмахивается женщина, с подозрением посматривая на меня.
Да, пиз*ец, за кого она меня принимает?
— Тогда дайте ручку и листок, я запишу, — усмехается Нелли, закатывая глаза.
После записей Нелли поднимается с места. Женщина подает ей белый халат. Нелли надевает его, плотно запахиваясь, прикрывая свое декольте.
— Молодой человек пойдёт с вами? — женщина снова косо на меня посматривает. Не нравлюсь я ей.
— Нет, молодой человек, подождёт в коридоре... Хотя, — Нелли задумывается, снова всматриваясь в мое лицо.
Вот зачем она это делает?
Всегда топит меня в своем карем пронзительном взгляде, я захлебнусь так.
— Пусть идет, выдайте ему халат. Хоть какая-то польза от него.
То есть я тут бесполезный?
За*бись.
Стискиваю челюсть.
Женщина открывает шкаф и выдает мне халат побольше и не такой новый. Не знаю, на что подписываюсь. Но выбора нет. Я тут не просто охранник, а еще и надсмотрщик, как выяснилось.
Снимаю пиджак, женщина ахает, отступая. Под пиджаком у меня ремни, на которых ствол.
Ну что же вы такие впечатлительные?
Нелли не реагирует. Быстро надеваю халат.
— Может, не стоит с оружием к детям? — возмущается женщина.
— Они его не увидят, — комментирую я.
Тон у меня чёткий и грубый. Женщина замолкает, качая головой. Нелли молча выходит в коридор.
Поднимаемся на второй этаж. Проходим в одну из комнат. Что-то типа игровой, как в детском саду. Полки с игрушками, ковер, стульчики, на окнах занавески со звездами, только за окном ржавые решетки, как на зоне. В комнате дети. От двух до трех лет. Маленькие, и, несмотря на чистую одежду, какие-то все… Не знаю, как объяснить… Сердце глухо колотится. Потерянные, небрежные.
У одного из пацанов бритая голова, залитая зеленкой; у девочки ухо в зеленке. Кто-то играет, кто-то просто сидит на ковре. Один из пацанов замахивается и заезжает девочке в лоб пластмассовой собакой.
— Сережа, ты что? — кидается к ним Нелли. — Нельзя обижать девочку.
Девчонка ревёт, грозя кулаками пацану. Нелли подхватывает её на руки, жалеет. А я стою растерянный. Моё мировоззрение насчет этой стервы, типичной жены олигарха, переворачивается.
— Ну что встал? — кидает мне Нелли. — Снимай обувь, присоединяйся, — говорит с вызывающей усмешкой, заметив мою растерянность.
— Что делать-то? — оглядываюсь по сторонам. Я с детьми-то никогда не общался, тем более с такими маленькими и брошенными.
— Как что? Уделять внимание, любить, играть, общаться. Вот расскажи Серёже, как надо девочек защищать, — хитрая, прищуривает глаза, а там опять вызов.
Глава 6
Денис
Выхожу из дома малютки немного дезориентированный. Открываю дверь для Нелли, боковым зрением замечая, как к нам подходит бомжеватый мужик. Нелли останавливается, обращая на него внимание. Он подходит ближе.
— Сядьте в машину, — велю ей, отгораживая от мужика. Тот в растерянности тормозит рядом с нами. Смотрит зло исподлобья, неадекватный. Нелли не сдвигается с места, начиная улыбаться.
— Это Егор, — комментирует она, пытаясь меня отодвинуть.
Егор начинает улыбаться как ребёнок. Ребёнок, которому лет пятьдесят.
— Нелли Константиновна, сядьте, пожалуйста, в машину. Иначе я буду вынужден вас сам посадить! — говорю убедительно.
Мужик неожиданно делает резкое движение, что-то вынимая из кармана и взмахивая рукой в сторону Нелли. Реагирую незамедлительно. Это уже на рефлексах. Загораживаю Нелли собой, резко хватаю ее за талию и вталкиваю в машину. В таких ситуациях не до церемоний, каждая секунда может стоить жизни.
Женщина смеется мне в лицо, а я только сейчас осознаю, что навалился на нее сверху. Тело реагирует опять мгновенно, только теперь голодом и острым возбуждением. Ее концентрированный аромат обжигает легкие, ее тело в моих руках, ее губы, черт бы их побрал, так близко, и они растянуты в манящей улыбке. И плевать мне, что эта улыбка ироничная, высокомерная, мне хочется вгрызться в эти губы, покусать их, наказывая, а потом зализать свои укусы. Ее глаза горят, там такой огонь, что можно подпалить нас в мгновение. Сглатываю, чувствуя волну жара по телу.
— Это Егор, — насмешливо поясняет мне Нелли, не отталкивая. Смотрит мне в глаза, не отрываясь, и говорит почти в губы. — Местный сумасшедший. Он принес мне конфеты. Он всегда их приносит, а я ему взамен деньги. Он часто здесь меня ждёт.
Я слышу всё, что она говорит, всё понимаю, но смотрю на ее губы и думаю только об одном. О том, о чем нельзя думать. Мои глаза медленно опускаются ниже, к ложбинке между грудей...
За то, что я прикасаюсь к этой женщине, меня могут пристрелить. Но мне кажется, за такую женщину можно сдохнуть, не задумываясь.
Ее ладони упираются мне в грудь. И это так чувствительно. Уверен, она ощущает, как барабанит моё сердце, отбивая грудную клетку. Женщина толкает меня, призывая отпустить. И я поддаюсь. Мне приходится отпустить и отступить. Хотя мое тело категорически с этим не согласно.
Если Нелли захочет, я прямо сейчас вылечу на хрен из охраны, и это в лучшем случае.
Женщина поднимается и подходит к мужику, принимая от него пару карамелек.
— Спасибо, Егор, — улыбается, вынимает из сумочки пару купюр, протягивает местному дурачку, тот что-то неразборчиво говорит, кланяется. — Поехали, — велит Нелли, снова садясь в машину. Сажусь за руль, выезжаю на трассу.
— Куда?
— Ресторан «Оливия».
Киваю. Еду, а сам до сих пор ощущаю ее тело в своих руках.
— Что ж ты такой нервный, Денис? — интересуется она. — Какая угроза в Егоре? Он как ребенок.
— Был у нас случай, когда такой же вот мужичок не от мира сего просил милостыню у церкви. А
