Его любимая заноза (СИ) - Наталия Ладыгина
— Нет. Тогда подожди меня минутку. Я схожу к нему в комнату.
Поднимаю с края кровати и направляюсь из комнаты. Подхожу к двери Матвея и посильнее стучу. Вдруг он опять в наушниках.
Прислушиваюсь. Кажется, идет открывать.
Мальчик открывает дверь и смотрит на меня серьезней прежнего. Какой же он неприступный. Ох, боюсь девушкам будет с ним нелегко. Хотя… все меняется.
— Привет. Не хочешь с нами на прогулку? Там снег пошел, так красиво и…
— Не хочу.
— Да ладно тебе, Матвей. Пойдем, — качаю головой в сторону. — Полепим снеговика, — он еще сильнее нахмурился от моего предложения. — Что, никогда его не лепил?
— Это детям нравится.
— А ты кто? А, ну, конечно… Ты уже не совсем ребенок. Но все равно это весело. Я уже большая, но все равно каждый год леплю снеговика, — мальчик сводит брови к переносице. — Давай так, ты идешь с нами гулять, а мы потом посмотрим во что ты играешь. Интересно очень.
Так… Мне кажется или он раздумывает над предложением?
— Не хочу, — все же отвечает Матвей и закрывает дверь перед моим лицом.
Что ж, моя очередная попытка провалилась. Но он хотя бы поел с нами, пусть и молча. Это главное.
Вернувшись к малышке, я помогаю ей одеться, и мы идем вниз, гулять по двору.
Утром снега не было, а сейчас просто сказочно.
Кира начинает бегать по детской площадке, собирая снег.
— Давай играть в снежки!
— Ну нет! Ты же меня победишь! — и тут же в меня летит маленький снежок, который попадает мне в бедро. — Я же говорила!
— Я хочу качаться на качелях! — увидев качели чуть подальше, говорит Кира.
Я это предусмотрела, взяла с собой небольшой плед, чтобы Кире было не холодно сидеть.
И теперь она не хочет с нее слезать.
— Давай быстрее!
— Ты и так уже скоро улетишь.
Наоборот, начинаю качать Киру не так быстро, когда в нашу строну направляется невысокая женщина с маленькой собачкой. Шпиц, кажется. Лапочка просто.
— Это Зефир!
— Кто?
— Песик!
— А-а…
Поняв, что Кира хочет слезть, я останавливаю качели. Кира бежит погладить пса, которого явно знает.
— Кирочка, здравствуй, — приветствует малышку женщина. — Зефир по тебе очень соскучился.
Я подхожу ближе, смотря на женщину, которая тоже глаз с меня не сводит. Соседка, наверное. Ей лет под пятьдесят на вид. Очень ухоженная и с небольшим лишним весом.
— Добрый день, — здороваюсь я.
— Добрый. Я Зинаида Михайловна. А вы?.. Какая-то родственница?
— Да нет, я няня. Мирослава.
— Няня Киры? — женщина словно не верит, удивленно выгибая бровь. — Ну и ну…
— А что? Слишком молодая?
— Точно. Я слышала, что Егор ищет няню в возрасте, с большим опытом. И это, вроде как, его принципиальная позиция. А что с Мариной? — женщина удлиняет поводок собаки, чтобы та убежала подальше, а Кира вместе с ней. Умно.
— Егор Алексеевич уволил ее. А я временная замена. Так получилось, — ясно даю понять, что не собираюсь углубляться в подробности. Лучше мне не болтать.
— Ох, ты будь поосторожнее с их семейством. А точнее, с Егором.
— В каком это смысле? — спрашиваю, наблюдая за девочкой.
— Да в таком… Егор не самый заботливый отец и муж. Тот еще фрукт.
Интересно… Нет, правда интересно. Но меня это как касается? Ей так хочется посплетничать?
— Ничего не знаю об этом. А с дочерью он очень ласков.
— Ну да, ну да…
— Не любите Егора Алексеевича? — тихо усмехаюсь.
— Да за что мне его любить или не любить? Просто знаю, что он нехороший человек. Вот и все. Детей жалко… Особенно Матвея. Он еще видел и точно помнит, как он над Кирой издевался.
— Кирой?..
— Она была его женой. Он дочь в честь матери, полагаю, назвал. Потому что грешен.
— Не понимаю…
— Кира умерла при родах. Из-за него. Ему все по бабам бегать надо было, а развод он ей не давал. Теперь корчит из себя отца, нянек нанимает, а сам вроде как одинокий и таким хочет оставаться. Из крайности в крайность называется. Жену не ценил, а теперь один совсем, — с равнодушием в голосе рассказывает мне женщина, пока я ошарашено смотрю на нее. — Он псих, деточка. Будь-ка ты с ним поосторожнее.
Глава 9
— Ладно, побегу я дальше с Зефиром, нам еще в магазин нужно сходить. Скажи пока, Зефиру, Кирочка! Пока-пока!
Женщина удаляется, а я стою как вкопанная, пытаясь осмыслить все ею сказанное.
Мне настолько не по себе становится, что я с трудом дышу, будто комок в горле образовался.
Да, меня совершенно не касается жизнь Егора Алексеевича, но почему-то меня это трогает.
Эта женщина так говорила о нем, о том, что случилось в его жизни, будто люто ненавидит. Возможно ведь, что она преувеличила.
В жизни всякое бывает. Соседи просто сделали свои выводы, более грязные, чтобы было что обсудить. Про мою маму соседи из нашего подъезда тоже всякое говорят. Хуже, чем есть на самом деле.
Проводим с Кирой на улице еще какое-то время и поднимаемся в квартиру. Застаем Матвей за столом на кухне. Он сидит с планшетом и пьет чай с печеньями. Увидев нас, он тут же торопится ретироваться.
Я приоткрываю рот, чтобы остановить его, но не нахожу, что сказать. Он все равно уйдет.
Если все, что сказала та Зинаида правда, то я могу его понять. Интересно, Егор Алексеевич это понимает? Если да, то он должен понимать и то, что ему нужна помощь специалиста. Видимо, сам он не справляется. Мальчику нужна помощь.
Но я ни за что об этом не заикнусь. Это не мое дело. И я вообще намерена сделать вид, что ни о чем не знаю.
Остаток дня пролетает быстро. Я занимаюсь девочкой, а та развлекает меня.
Егор Алексеевич звонил лишь раз, спрашивал, все ли у нас в порядке. Это было несколько часов назад. Начинает темнеться. Думаю, он скоро будет. А мне к этому времени нужно успокоиться и заставить себя смотреть на мужчину так же, как и прежде.
Я, кстати, видела фото мамы Киры. В гостиной стоит фото на полке, высоко. Они с дочерью очень похожи.
Мы с Кирой находимся в гостиной, когда отдаленно слышим приход ее отца.
Кирочка тут же срывается, чтобы пойти встретить своего папу.
Я чувствую необходимость тоже показаться на глаза, после чего, надеюсь, у меня будет время на себя. Мне нужно разложить вещи, застелить постель, да и душ принять в конце концов.
Застаю дочь с
