Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит
— Это вы по татуировкам на его теле прочитали?
— Это на его лице написано. Да ты и сама всё увидишь, когда он приедет. Сегодня вечером, кстати. Так что… сиди в доме тихо и постарайся вести себя незаметно. Не хватало ещё, чтобы с тобой что-нибудь случилось. А я буду тебя проверять каждый день. И ему скажу, чтобы подальше от тебя держался, — Надежда Леонидовна оказалась настроена воинственна. А я теперь испытывала большой страх не перед туалетом, в который мне придется пойти с диффузором, который я там оставлю, а перед будущим неизвестным соседом, которого тут, похоже, все считают и называют Зэком.
Я купила в магазине всё, что внесла в свой список. И ещё сверху из того, что мне посоветовала Надежда Леонидовна, знающая особенности Тихоновского быта. Правда, вместо кровати пришлось купить надувной матрас, а к нему подушки, постельное и одеяло. Вёдра, веник, совок, кипятильник, тазы в баню, полотенца после бани и простые ручные. По совету продавщицы я купила в спальню ковёр, на который положу уже надутый матрас и, увидев ещё несколько ковров поменьше, скупила и их, чтобы застелить пол в кухне и столовой. А ещё купила детский пластиковый комод, чтобы хранить в нём свои вещи. Кое-что из одежды я тоже прикупила. И тапочки домашние. Мягкие и уютные в виде зайчиков.
И миллион раз спасибо Надежде Леонидовне, что она позвонила своему мужу, который помог мне привезти всё купленное домой, а не нести всё это на себе.
А затем я с переменчивым успехом отмывала дом, блевала и плакала, но не сдавалась.
Себе в голове я рисовала картинку, что надо мной, как обычно, нависает папа и внушает мне, что я ничего в этой жизни не умею и ничего без него не достигну.
Стоило мне только представить, что он в очередной раз так говорит, как я утирала слёзы и возвращалась в дом, чтобы продолжить начатое наведение чистоты.
Вечером, когда почти село солнце, я привезла домой ещё флягу воды, уже пользуясь водокачкой так, будто делала это всегда. Хотя первые разы мне помогли мальчишки, которые сначала смеялись надо мной, а потом сжалились и показали, как пользоваться водокачкой. Ну, и как выглядит водокачка, они тоже мне показали.
Надежда Леонидовна на пальцах объяснила, как топить баню, но у меня уже не было на это никаких сил. Решив, что баней я займусь завтра (в том числе, отмою её, как следует), я просто нагрела себе ведро воды и ополоснулась в холодной бане.
Как оказалось, туалетом здесь пользуются действительно именно таким, какой был у Тихона. Скажу честно, ещё никогда в жизни я не писала не дыша и так быстро, как в этой деревне. Даже, учитывая, что установила в туалете диффузор, я не рискнула в нём дышать.
А затем чистая и уставшая, одетая в большую футболку, которую купила у Надежды Леонидовны, я стояла на крыльце и смотрела на дом напротив. Без какой-либо цели. Просто этот дом был единственным, что было видно с крыльца Тихона.
Я смотрела и думала, ищут ли меня родители, сестра, несостоявшийся жених… Можно, конечно, открыт ленту новостей и почитать, но, честно говоря, не было ни настроения, ни сил на это. Да и после пережитого дня уже было плевать, ищет меня кто-то или нет.
Пока я стояла на крыльце, к воротам кирпичного дома подъехала громко рычащая машина. Её не было видно, но слышно было очень хорошо.
По звуковому сигналу, как у ворот родительского дома, я поняла, что открылись ворота. Машина въехала на территорию дома, что было видно мне на расстоянии, а затем заглохла. Ворота закрылись.
Через несколько минут в доме на первом этаже загорелся свет, а я поспешила скрыться в арендованном мной сарае.
Я была готова к испытанию бытом, но я точно не готова ко встречи с каким-то Зэком прямо сейчас.
Глава 6. Матвей
Шесть часов в дороге и, наконец, я добрался до единственного укромного уголка на этой планете, где меня никто не достанет. Ни бизнес, ни дела, ни бабы.
Только рыбалка, огород, банька, я и кот.
Ржавый в переноске тоже замер в ожидании. Он, вообще, возвращается на Родину, где я его подобрал, когда он мелкий отбивался от стаи собак. Не зассал и именно поэтому заслужил право остаться со мной на ПМЖ. Хотя и ПМЖ не планировалось. Я думал, покормлю его тот месяц, что живу в деревне, а потом уеду. Кот не из робких, сам бы себя прокормил сначала мышами, а потом, судя по его нынешним размерам, нашёл бы в себе корейца и ел бы собак. Но уехать и оставить его не удалось. Когда я сел в машину, чтобы вернуться в город, рыжий кот, у которого на тот момент не было ни клички, ни прописки, уже сидел на пассажирском кресле и ждал, когда мы поедем.
Пришлось оставить себе. С кличкой заморачиваться долго не стал. Сначала он был просто Рыжим, а потом со временем стал Ржавым. Единственное, что осталось неизменным, — я его не глажу. Сначала он не давался, то убегая, то кусаясь, а затем я понял, что, в принципе, нужды в том, чтобы его гладить, у меня нет. Помыться и причесаться он умеет сам. Как и шараёбиться по городу, добывая себе еду, пока я на работе.
Со звуковым сигналом ворот переноска с котом начала ходить ходуном. Если бы не она, Ржавый уже бесоёбил бы по всему салону машины, ожидая, когда его выпустят на вольные хлеба.
Припарковав машину и закрыв ворота, я выпустил кота из переноски на улицу. Рыжий чёрт расслабленно потянулся и, зажмурившись, принюхался к чистому чуть прохладному майскому воздуху.
— Пиздуй. Пометишь что-нибудь на нашей территории — отрублю яйца, как обещал. Ссать можно только у Тихона. Можешь его сожрать, если этот алконавт ещё здесь.
Дав коту наставления, я, наконец, вошёл в дом. Последний раз я был здесь в новогодние праздники и с тех пор дом пропах пустотой и затхлостью. На полках лежала пыль, которой я займусь завтра. Пока ограничусь открытием окон, чтобы проветрить дом.
Сегодня после работы и шестичасовой езды я устал, как собака. Поэтому сил хватит только на душ и смену постельного.
Принёс из машины сумку с вещами
