Попутчик - Лорен Биел
Удержит ли это ее от побега?
Я хватаю футболку с вешалки и направляюсь к передней части магазина. Она еще не поднялась туда, поэтому прислоняюсь к колонне и снова наблюдаю за ней. Она берет пару трусиков, на которых все еще прикреплены бирки, но кладет их обратно с недовольной гримасой. Со вздохом она подходит ко мне со своей стопкой одежды.
— Без трусиков, кролик? — Спрашиваю я, когда мы входим в лабиринт очереди на кассе.
Она усмехается.
— Я не ношу подержанное нижнее белье. Мы можем остановиться где-нибудь еще?
— Нет. Нам нужно убраться из этого района, как только ты воспользуешься своей картой. Не хотелось бы, чтобы твой муж нашел нас. Может быть, мы сможем остановиться в следующем городе. — Я внезапно решаю, что не хочу отодвигать ее трусики в сторону, чтобы снова войти в нее. Я вообще не хочу, чтобы она их носила. — Может, тебе они и не нужны. Ты можешь ходить без них для меня. — Мои глаза скользят по ее телу, которое дрожит от новой вспышки гнева.
И мне это нравится.
Она оттаскивает меня от очереди к кассе, щеки пылают, ее голос переходит в резкий шепот.
— То, что произошло в машине, больше не повторится. Мы не будем этого делать. И мы определенно не пройдем дальше этого. Достаточно того, что я позволила тебе сделать, и мне придется жить с этим чувством вины, но я не хочу усугублять ситуацию.
— Милый кролик, — воркую я, — ты думаешь, у тебя есть выбор в отношении того, что я с тобой делаю? Как очаровательно. — Я провожу рукой по ее щеке, и она отстраняется от моего прикосновения. Ее губы сжимаются, и ее бравада улетучивается у меня на глазах. — Ты не должна была позволять мне чувствовать, как ты кончаешь на мои пальцы, потому что теперь я хочу большего. Нет, мне нужно больше. Поэтому, когда я говорю тебе, что ты не наденешь трусики или что ты наденешь эту маленькую юбку, ты будешь слушаться. Я заставлю тебя почувствовать себя лучше, чем когда-либо заставлял чувствовать твой муж.
Ее глаза темнеют. Она не понимает, как много времени прошло с тех пор, как я в последний раз чувствовал мягкое тепло женщины подо мной. Не понимает, насколько я одержим мыслью о том, чтобы снова прикоснуться к ней. Это навязчивая идея, которая возникла, как только я почувствовал ее, как только насладился теплым порывом, когда она коснулась моей руки. Она пыталась убежать, как маленький испуганный кролик. Но я бы приручил ее.
— Я собираюсь в душ, — говорит она, бросив взгляд в сторону ванной. Еще одна комната, которая не соответствует стандартам моего маленького кролика.
— Раздевайся здесь, — говорю я ей с ухмылкой.
Она прижимает одежду к телу, жестким движением качая головой. Подумывая о том, чтобы заставить ее раздеться передо мной, вижу, что ее глаза полны слез. Я поджимаю губы. Понятия не имею, что не так с этой девушкой, но выясню.
— Продолжай, кролик. — Я отмахиваюсь от нее. Не буду заставлять ее рассказывать мне, через что она прошла… пока. Некоторые люди становятся сильнее, когда вы заставляете их противостоять своей боли, но другие ломаются. Кажется, что она вот-вот сломается. Селена недостаточно сильна, чтобы справиться с этим самостоятельно, а я не тот человек, который сделает ее сильнее.
Я тяжело дышу, прислонившись к потрескавшейся столешнице из искусственного мрамора в ванной. Огни мерцают над моей головой с низким гулом, который становится громче с каждым мгновением. Я так боялась, что он заставит меня раздеться, но не из-за неверности. Боялась увидеть выражение его лица, когда он узнает о синяках на моем теле. Не хочу, чтобы он меня жалел.
Всякий раз, когда кто-то мельком видит эти отметины, в их взгляде появляется жалость, но они ни черта не знают. Наверное, думают, что я сделала что-то, чтобы заслужить это.
Брайс святой, а я жалкая грешница.
Я делаю глубокий вдох и запираю дверь, прежде чем снять блузку. Каждая расстегнутая пуговица обнажает все больше свежих фиолетовых синяков на моей груди и животе. Когда снимаю рукава, мои глаза обнаруживают более старый синяк, окружающий мое запястье. Я помню драку, которая привела к появлению глубокой розовато-фиолетовой отметины. Помню каждую глупую драку. Как я могла забыть, когда доказательства каждой из них остаются на моей коже? Дотрагиваюсь до того, что у меня на животе. Я не успела вернуться домой вовремя, чтобы приготовить ему ужин. Задеваю грудь. Он заставил меня трахнуть его, потому что у него был плохой день на работе. Хватаюсь за запястье. Я слишком долго готовилась на прошлой неделе.
Снимая брюки, обнажаю смесь старых и новых синяков на бедрах. Практически идеальный отпечаток ладони украшает мою внутреннюю поверхность бедра, почти достигая промежности. Содрогаюсь, когда вспоминаю, как он трахал меня, чтобы поставить мне эту отметку. Вздрагиваю, когда прикасаюсь к желтоватому синяку над коленом, куда он пнул меня, когда я уже лежала.
Когда я одета, то чувствую себя обычной женой. Когда я голая, то понимаю, почему больше не расстраиваюсь из-за того, что сплю в этом убогом номере мотеля, а не под дорогими простынями, расшитыми золотыми нитями. Стоящие кучу денег простыни означают лежать рядом с Брайсом. Мужчина за дверью, Лекс, находится в бегах от чего-то ужасного, и все же, в постеле рядом с ним, я чувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо с моим мужем.
И это пиздец.
Включаю воду в ванне. Коричневая струя вырывается из крана, когда трубы гремят за стенкой. Как только вода становится чище, я стараюсь не обращать внимание на то, что она ледяная, и залезаю внутрь. Стоя голой в отвратительной ванной, я чувствую себя еще грязнее с каждым мгновением.
Мой взгляд устремлен вперед, пока я вытираюсь, сосредотачиваясь на трещине, которая пробегает по стене напротив меня. Плесень покрыла ее.
Стук в дверь выводит меня из транса.
— Я почти закончила, — кричу я.
Когда выхожу из
