Преследуемая тенью (ЛП) - Херд Мишель

Никто из нас не думал, что этот день наступит.

После автокатастрофы наша жизнь остановилась, и с тех пор я практически жила в больнице.

Такое ощущение, что меня освобождают из тюрьмы после вынесения пожизненного приговора.

Когда мы выходим из больницы и меня встречает яркое солнце, на глаза наворачиваются слезы.

Я больше никогда не буду воспринимать жизнь как должное. Каждый день будет особенным.

Счастливая улыбка кривит мои губы, когда мы подходим к папиному Мерседесу, а когда я открываю пассажирскую дверь и забираюсь внутрь, то чувствую облегчение прямо в своей душе.

Папа садится за руль, и, когда он заводит двигатель, в моей груди вспыхивает волнение.

— Я еду домой, — кричу я и, перегнувшись через центральную консоль, обнимаю папу за плечи.

Он гладит меня по спине и смеется. — Не могу дождаться, когда ты приготовишь мне что-нибудь поесть.

Отстраняясь, я говорю: — Мы должны заехать в магазин, чтобы я могла купить свежие ингредиенты. Я наготовлю столько еды, что всю следующую неделю ты будешь только есть.

Папа направляет Мерседес прочь от больницы, и мои глаза впиваются в каждую машину и каждого человека на дороге. Я смотрю на здания и деревья.

Все выглядит совершенно новым, как будто я вижу это впервые.

Листва на деревьях зеленее, а все остальные цвета выглядят ярче, чем я помню.

Когда мы добираемся до нашего района, меня охватывает новая волна облегчения.

Я буду жить.

Я найду работу в пятизвездочном ресторане.

Я буду создавать свои собственные блюда.

Я выйду замуж, и папа поведет меня к алтарю.

Щеки болят от улыбки, и когда папа паркует машину у магазина, мое тело вибрирует от силы и энергии.

Схватив тележку у входа, я иду по проходу за проходом, чтобы запастись всем необходимым.

— Мы можем остановиться, чтобы купить немного мяса и рыбы? — спрашиваю я, перебирая овощи в поисках самых свежих.

— Дорогая, считай, что я твой шофер. Мы можем поехать туда, куда ты захочешь, — говорит папа.

Я улыбаюсь ему, когда кладу в тележку пучок моркови. — Ты самый лучший.

— Никогда не забывай об этом, — поддразнивает он меня.

— Ни за что.

Когда я набрала все, о чем только могла подумать, мы направились к кассе. Прежде чем я начинаю сканировать покупки, папа говорит: — Я не хочу, чтобы ты переусердствовала. Давай я сам об этом позабочусь.

Наблюдая за тем, как папа сканирует товар за товаром, я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете.

Самое страшное наконец-то позади, и я снова могу дышать.

Я могу надеяться и мечтать.

Я могу жить.

— Что ты хочешь сегодня поесть? — спрашиваю я.

— Что угодно, милая.

— Как насчет бараньего филе с чесноком и шалфеем, запеченным с картофелем? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за папиным лицом.

Его улыбка на мгновение дрогнула, а затем снова засияла. — Любимое блюдо мамы. Думаю, это подходящее блюдо для сегодняшнего дня.

Выйдя из магазина, мы заходим в мясную лавку, которую я люблю, прежде чем отправиться домой.

Когда я вхожу в дом моей семьи, меня словно окутывает любовь миллиона воспоминаний. Кажется, что мама в любой момент спустится по парадной лестнице и отругает нас за то, что мы пошли в магазин без нее.

Или ее смех раздастся где-то в доме.

— Боже мой! — кричит Луиза, наша экономка, слева от меня. — Вы дома!

Она работает у нас с тех пор, как я училась в начальной школе, так что она практически член нашей семьи.

Она подходит и нежно обнимает меня, а затем говорит: — Я так счастлива.

— Как и я, — пробормотал папа. — Луиза, принеси, пожалуйста, сумки из машины.

— Конечно, мистер Дэвис. — Она похлопывает меня по руке. — Устраивайся в постели. Я принесу тебе чашку чая.

Я издала стон. — Я не пойду в постель.

— Тебе нужно отдохнуть, милая, — говорит папа.

— Я отдохну в гостиной, — соглашаюсь я. — Я провела месяцы в кровати.

— Хорошо. Если только ты не будешь долго стоять на ногах.

Я игриво хмурю брови. — Доктор Бенталл сказал, что двигаться полезно. Это способствует заживлению.

— Да, но я тебя знаю. Если я дам тебе хоть полшанса, ты будешь стоять на кухне и готовить следующие три дня.

Я наморщила нос и притворно надулась, идя в сторону гостиной. — Я отдохну два часа, но потом буду готовить еду.

— Послушай своего отца, Скайлер. Мы не хотим, чтобы ты возвращалась в больницу, — укоряет меня Луиза.

— Я обещаю, что буду много отдыхать, но я также хочу вернуться к готовке. Мне нужно много практиковаться, прежде чем я смогу вернуться на работу.

— Ты собираешься вернуться на работу? — спрашивает папа, следуя за мной.

— В конце концов. Доктор Бенталл сказал, что я смогу вернуться к работе через три месяца.

Я сажусь на диван, который стал моим, и беру пульт от телевизора. Лежа, я подкладываю под голову одну из брошенных подушек.

Одарив папу милой улыбкой, я говорю: — Я не буду переутомляться. Обещаю.

— Хорошо.

— Можешь принести подушку из моей спальни? — спрашиваю я, включая телевизор.

— Конечно. Может, мне принести и твое одеяло?

Я показываю на плед, наброшенный на спинку дивана. — Я воспользуюсь этим, если мне будет холодно.

Папа смотрит на меня с минуту, прежде чем уйти за подушкой.

Я слышу, как Луиза несет покупки на кухню, а затем слышу знакомые звуки в доме.

Я скучала по этому.

С помощью пульта дистанционного управления я прокручиваю свою подборку кулинарных видеороликов и нажимаю «воспроизвести».

Папа возвращается в гостиную с моей подушкой, и, когда он кладет ее мне под голову, я прижимаюсь к ней.

— Могу я принести тебе что-нибудь еще? — спрашивает папа.

— Нет, спасибо. — Мои глаза отрываются от экрана телевизора и устремляются на него. — Ты сегодня пойдешь в офис?

Он качает головой. — На этой неделе я работаю из дома. — Когда он направляется к двери, он добавляет: — Я проверю тебя позже.

— Хорошо.

Я снова переключаю внимание на шоу и смотрю, как шеф-повар натирает филе специями.

Еще до того, как мясо попадает на сковороду, мои глаза закрываются.

Глава 8

Ренцо

Гнев подобен раку. Он распространяется и уничтожает все на своем пути.

Я в четвертый раз бью битой по бедру этого ублюдка, и он воет от боли.

Выдав себя за покупателя, Дарио назначил встречу с этим парнем. Именно он продал информацию о Джулио в банке крови.

— Кому, блять, ты продал информацию? — кричу я, не в силах сдержать ярость, и бью битой по его пояснице.

— Пожалуйста, — умоляет он сквозь сопли и слезы. — Не убивайте меня.

Мы раздели его до нижнего белья, его тело покрыто синяками и кровью.

Охваченный белой дымкой гнева, я избиваю его до потери дыхания, а он хнычет у моих ног.

Мое тело вибрирует от разрушительных эмоций, а мой голос чертовски холоден, когда я спрашиваю: — Кому ты продал информацию?

— У меня есть только... электронное письмо, — хнычет он. — Я никогда... не видел этого человека.

— Открой нам это электронное письмо, — требую я.

Он поднимает голову и пытается отползти от меня на пару футов. — Оно у меня в телефоне.

Мой взгляд перебегает на Эмилио, который быстро роется в одежде мужчины. Найдя мобильный телефон, он приносит его мне.

Пароля нет, и, зайдя в электронную почту, я спрашиваю: — Какая почта?

— Та, которая от ноль-три-шесть-снап, — быстро отвечает он, и ужас дрожит в его голосе.

Найдя его, я пересылаю письмо Дарио с просьбой отследить его.

Я бросаю устройство обратно Эмилио, а затем смотрю на ублюдка на полу. С ненавистью, бушующей в моей груди, я снова и снова обрушиваю биту на ублюдка, пока не убеждаюсь, что он мертв.