Самая темная нота - Нелия Аларкон
Джинкс: Ты все еще не ответила на мое приветственное сообщение, Новая девочка. Я меняю секреты на секреты. Хочешь сыграть?
Каденс: Я не знаю, кто ты, черт возьми, такая, но мне не интересны твои извращенные игры. Не пиши мне больше, или, клянусь, я найду тебя и сдеру с тебя кожу живьем.
4.ДАТЧ
Мама Сола не разрешала нам видеться с ним и не говорила, где он.
Это было больно, потому что она всегда любила нас.
Мы сидели за ее столом, уплетая тамалес, как горячие пирожки, и неясные разговоры с нашим жалким испанским словарным запасом.
Мы учились танцевать сальсу у нее на руках. У нас появилась тайная одержимость драматическими теленовеллами вместе с абуэлой Соль. Мы присутствовали на квинсаньере ее дочери. Финн был выбран, чтобы проводить ее, потому что Зейну никто не доверял, а мне не хотелось надевать сверкающий голубой костюм под платье ребенка.
Но свет погас в глазах миссис Пирс, когда она увидела нас в дверях этим утром. Она не могла улыбнуться. Не было ни смеха, ни приветствия. По ее взгляду я понял, что она считает нас дурным влиянием.
Она права.
Но, черт возьми. От этого не становится менее больно. И чувство вины от этого тоже не становится легче.
Сол — член семьи. Мы устроили его в Redwood Prep. Он пел бэк-вокал на некоторых наших концертах. Он был единственным другом, с которым можно было сидеть за нашим столом во время обеда. Иногда люди думали, что мы четыре брата. В большинстве случаев так оно и было.
Я притормаживаю машину на отведенном нам месте. Здесь нет четкого маркера или знака, который бы выделял его, но так уж повелось, что Кроссы паркуют свои машины именно здесь.
У Зейна и Финна свои машины, но они всегда уезжают из школы с девчонкой из группы поддержки. Конечно, они не признаются в этом. Они говорят всем, что мы ездим в одной машине, потому что мы «заботимся об окружающей среде».
Я вытаскиваю сумку с заднего сиденья, открываю дверь и ставлю ботинки на тротуар.
Финн присоединяется ко мне, его губы сжаты в тонкую линию.
Зейн проводит рукой по волосам, мрачно хмурясь от разочарования.
Я иду рядом с братьями в задумчивом молчании. Шум, который мы создаем, поднимаясь по лестнице Редвудской подготовительной школы, едва проникает в мои чувства.
Обычно я могу отвлечься от разговоров, но сегодня здесь шумно.
Нас не было целый месяц, и у детей было достаточно времени, чтобы найти новую причину почитать нас.
Пока мы идем по коридору, взгляды прилипают к нашим спинам, как магниты к стали. Но никто к нам не подходит.
Они знают, что лучше не вставать у нас на пути. Называют нас зазнайками. Называют нас придурками и ублюдками.
У нас было слишком много «друзей», которые пытались подобраться к нам, думая, что это билет в один конец в Крест Джарода.
После нескольких неудач мы поняли, что лучше держаться в стороне.
Единственным человеком, который смог доказать, что действительно нас прикрывает, был Сол. И мы подвели его самым ужасным образом.
Финн засунул руки в карманы.
— Ты сказал, что у тебя есть план, Датч. Может, просветишь нас сейчас?
— Только не в этом чертовом коридоре. — Рычу я в ответ.
Финн бросает на меня мрачный взгляд.
Я провожу рукой по волосам. Мы все на взводе, но я не хочу настраивать братьев против себя. Понизив тон, я смотрю на него.
— Я расскажу тебе в тренировочном зале.
Он кивает.
«Привет, Зейн».
«Привет, Финн».
«Привет, Датч».
Хор приветствий вырывается из уст чирлидерш в коротких юбках. Они порхают по коридору, их цветочный парфюм наполняет мои чувства.
Я уверен, что мы хотя бы раз встречались с лучшими из них. Хотя Зейн, как известно, дважды окунался.
Девушки в Redwood Prep без проблем бросаются на нас. Чаще всего им даже не важно, перед кем из нас они стоят на коленях. Пока они работают с одним из Королей, это все, что им нужно.
Это начинает старить.
А может, я просто устал.
Почему-то я перестал жаждать внимания так, как это делает Зейн.
— Кстати, мне звонил менеджер Бекс Дейн. Они хотят, чтобы мы выступили на ноябрьском фестивале в этом году. Тебе интересно? — Спрашивает Финн.
— Я не против. — Зейн прижимается ко мне губами. — Но наш задумчивый лидер может пройти мимо ради удовольствия.
— Они пытаются заманить нас подписать с ними контракт. Это так очевидно. — Говорю я.
Финн пожимает плечами и кивает в знак согласия.
— Папе это не понравится.
Зейн, кажется, почти ликует.
— Если мы сделаем какую-нибудь глупость, чтобы отомстить отцу, то мы будем не лучше его.
— Он прав. — Говорит Финн.
— Я знаю. Ненавижу, когда он так поступает. — Зейн вздыхает. — Не обижайся, Датч. Но иногда у меня возникает невероятное желание ударить тебя по... лицу.
Мой брат смотрит на кого-то, выходящего из класса. Нам с Финном не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, кто держит Зейна за язык. Но мы все равно это делаем, потому что ценим хороший вид, а тот, который открывает мисс Джеймисон, стоит того, чтобы слюни стекали по подбородку моего близнеца.
Короткая юбка обтягивает сладкие шоколадные бедра мисс Джеймисон.
Красивая грудь, которая в книгах любого мужчины получила бы десять баллов из десяти, прекрасно облегает хрустящая шелковая блузка под черным жакетом. Ее волосы — это буйство локонов, ниспадающих до середины спины. Ее карие глаза остры и властны, а то, как они выглядят сейчас, подведенные темно-серыми тенями для век, делает ее неприступной и неприкасаемой.
Все в ней манит. Она самая сексуальная учительница в Redwood Prep, и она ходит так, будто знает это.
Она также проходит мимо Зейна, чье лицо раскраснелось сильнее, чем у ребенка без солнцезащитного крема.
Печально, что мой брат никак не может забыть ту единственную ночь с ней — ночь, которую мисс Джеймисон назвала «ошибкой», узнав, что Зейн едва ли легален и учится в ее новой школе.
С тех пор она делает вид, что его не существует, а Зейн притворяется, что флирт с ней — это просто уловка, чтобы вывести ее из себя.
— Мисс Джеймисон. — Говорит Зейн, расплываясь в улыбке, которая
