Кража в особо крупных чувствах - Дарья Волкова
***
– Ну, рассказывай, чего нарыл, – Петр с наслаждением потянулся.
– А наша веселая вдова что интересного рассказала? – Арсений с кипой бумаг устроился на месте, где еще десять мнут назад сидела Элина Конищева.
– Я первый спросил. И потом, старше по званию. Докладывай.
– Есть докладывать, – весело согласился Арсений. – Итак. Пункт первый. Камеры видеонаблюдения в доме Конищева. Никого знакомого – ну, кроме вдовы, которая вышла из дома и вернулась домой в точном соответствии со своими показаниями. Но… – тут Арсений сделал эффектную паузу. – Есть вот кто! – и он положил перед Петром снимок с камеры видеонаблюдения – как обычно, не слишком четкий. На ней был запечатлён мужчина в светлом плаще, с усами и бородой, в темных очках и черном берете. – Три часа отсматривал записи! Этот человек не живет в доме – со слов консьержа.
– Но у него был ключ от подъезда?
– Именно так. Но ключ-то от домофона сделать – плевое дело, вам ли знать?
– Знаю. Время его прибытия-убытия?
– Совпадает со временем убийства. И, самое главное… – тут Арсений выдержал еще более эффектную паузу. – Вот в каком виде он ушел обратно.
Перед Петром лег на стол второй снимок. Тот же человек. Но что-то в нем было неуловимо не так. Петр покрутил снимок.
– У него что-то под плащом.
– Именно! – торжествующе согласился Арсений. – И я уже проверил. По размерам это вполне мог быть тот самый пропавший альбом.
– Мог быть – это не то. Надо провести следственный эксперимент.
– Проведем, Пётр Тихонович! – с энтузиазмом согласился Арсений. – Но вы на него-то посмотрите, Петр Тихонович! Очки, борода, беретка. Плащ этот мешком. Ну, явно же человек выглядит так, чтобы…
– Да, налицо явно средства маскировки, – согласился Пётр. – Но что это нам дает? Бороду с усами отклеит, очки и беретку снимет. И все. Для фоторобота данных нет. Консьерж его более подробно не запомнил?
– Конечно, нет, – вздохнул Арсений.
– Ну вот, единственное, что у нас есть – это примерный рост. Ну и телосложение – от худого до среднего. Явно не толстячок.
– Ну, согласитесь, что у нас есть подозреваемый?
– Соглашусь.
– И это не подозреваемая, – многозначительно добавил Арсений.
– Вариант преступного сговора исключаем?
– Не исключаем! – радостно отозвался Арсений. – Давайте чайку забабашим, а, Петр Тихонович?
– Бабашь, истребитель чаек.
После того, как Арсений сделал чай, он продолжил свой доклад.
– Пункт второй. Про родственников Конищева. Женат дважды. От первой жены есть сын.
– О как.
– Да, взрослый парень, двадцать шесть годков. Знаете, что самое любопытное?
– Ну, не томи.
– По показаниям двух знакомых Конищева, отношения с сыном у профессора были натянутые.
– Насколько?
– Один из знакомых – коллега, дама интересного возраста, знаете, из тех, которые очень интересуются подробностями чужой жизни – так вот, она в красках рассказывала о конфликте Конищева с сыном, имевшем место быть прямо на рабочем месте покойного.
– Так-так… И в чем причина конфликта? Деньги?
– Насколько я понял, нет. Сынок – который, кстати, вовсе не Конищев, а носит фамилию матери, Поварницын, – высказывал папаше претензии по поводу того, что тот бросил семью и никак не принимал участие в воспитании отпрыска. Отпрыск вырос и решил высказать папане все.
– Да, – меланхолично вздохнул Петр, прихлебывая чай. – Старо как мир. А что, домой скандалить отпрыск… как бишь его?..
– Евгений. Евгений Валентинович Поварницын.
– Так вот, домой к папеньке Евгений Поварницын не приходил?
– Консьерж не опознал, – отозвался сообразительный и шустрый Арсений. – Но это не значит, что не приходил.
– Не значит, – согласился Петр. – Мог и приходить. И знать об этом могла наша веселая вдова. Эх, жаль, что я не знал о Поварницыне, когда сегодня допрашивал Конищеву. Она утверждала, что кроме Виктора-Эммануила никого у них дома и не бывало.
– Про пасынка ни слова?
– Пасынок… – кашлянул Петр. – Любопытно. А фото его есть?
– Конечно.
Петр некоторое время разглядывал фото полноватого, бледного и, кажется, слегка рыжеватого парня. Нет, на героя-любовника не тянет. Но вариант романа веселой вдовы с пасынком исключать нельзя. Как и с Виктором-Эммануилом, кстати. И тогда снова возникает вариант с темой преступного сговора, ведь у нее на время преступления железное алиби. Вполне правдоподобная версия.
– Н-да. Видимо, придётся допрашивать ее еще раз. Что ты, кстати, по ней нарыл?
– Ничего такого, что бы порочило или противоречило, – с удовольствием ответил Арсений. – Приличная интеллигентная семья, она единственный ребенок.
– Родители живы?
– Погибли в автомобильной катастрофе восемь лет назад.
– Восемь? – нахмурился Петр. – Точно восемь?
Арсений сунул нос в бумаги.
– Точно.
– А в браке она сколько состоит?
Арсений снова зашелестел страницами.
– Год совпадет… – отозвался растерянно.
– Какое интересное, однако, совпадение.
– А что она вообще вам сегодня рассказала? – опомнился Арсений от совпадения.
– Да так, – пожал плечами Петр. – Ничего интересного, на самом деле. Ключи от квартиры на месте, дома мало кто бывал, врагов у покойного не было. Два любопытных факт. Первый – она тоже считает, что альбом с офортами был не оригиналом восемнадцатого века, а что это более поздняя копия.
– Ого.
– Ого, да. И наши эксперты тоже так считают, и даже моя тетка.
– Та самая, которая крутой реставратор?
– Она самая. Видишь, пригодились семейные связи, – хмыкнул Петр. – Я с ней консультировался, она тоже считает нахождение этого альбома в России маловероятным.
– А второй любопытный факт?
– А второй любопытный факт заключается в том, что веселая вдова категорически отказалась обсуждать свой брак с профессором Конищевым, ссылаясь на пятьдесят первую.
– Даже так? – восхитился Арсений.
– Именно так. Отказалась, фыркнула и ушла, высоко задрав нос.
– А носик у нее, между прочим, исключительно прехорошенький.
– Арсений!
– Тот факт, что она красивая женщина, никак не мешает мне ее подозревать, – ухмыльнулся Арсений. – Ваша же школа, Пётр Тихонович. Наклевывается у нас этакая леди Макбет Московского
