Исповедь начинающей разлучницы - Мира Айрон
Страницы Славы никакой конкретики не содержали, но друзей было видно. Именно со страниц друзей я и черпала информацию.
После того, как Слава приехал на зимние каникулы, я немного успокоилась и "мониторила" всё реже. А потом предстоящее путешествие заняло все мои мысли, полностью захватило меня. И вот, за несколько дней до поездки, я от нечего делать зашла на страницу Славы, а потом начала просматривать профили его друзей.
На странице одного из парней я и наткнулась на эту фотографию… Фотография была сделана в лаборатории, в которой, по-видимому, студенты работали над тем самым научным проектом.
Семеро парней и три девушки. Лица у всех весёлые, умные, одухотворённые. Был на этой фотографии и Слава. Причём, я никогда до сих пор не видела у Славы такого счастливого лица.
На коленях у Славы сидела девушка, темноглазая брюнетка с модной асимметричной стрижкой. Она обнимала Славу за шею, а его руки лежали на её талии.
Никогда прежде Слава не фотографировался подобным образом. Он не допускал вольностей, фамильярности и пошлости, всегда умел дистанцироваться от других людей.
Но я и без того всем своим организмом почувствовала, что фотография эта — далеко не случайная. Одеревеневшими ледяными пальцами сжимая компьютерную мышь, методично искала. И нашла. Девушку звали Арина Иванова, она училась на том же факультете, что и Слава, только на курс старше.
На её странице совместных фотографий Арины и Славы было более, чем достаточно. Очевидно, отношения их начались летом, во время работы над проектом, но продолжались до сих пор. Более того, набирали обороты.
Не обращая внимания на слёзы, которые застилали мне глаза, я с маниакальным упорством рассматривала фотографию за фотографией и читала комментарии подружек Арины. Эти комментарии подтвердили мою догадку: всё очень серьёзно. Хотя что там подтверждать? И так всё слишком очевидно.
Билеты я сдала на следующий день, бронь в хостеле отменила. Во что превратилась для меня та осень, когда мне исполнилось девятнадцать, не хочется вспоминать и теперь, спустя пять лет. Хотя я даже смогла сохранить вполне приятельскую переписку со Славой. О моей осведомлённости он тогда так и не узнал, а сам ничего не рассказывал об Арине. Зато её страница становилась всё информативнее.
Первые несколько дней после своего "открытия" я провела, закрывшись в своей комнате. На занятия не ходила. Тупо сидела на подоконнике, смотрела на однообразный осенний пейзаж и плакала.
Я тогда скинула шесть килограммов, которые так и не набрала впоследствии. Есть не то, что не хотелось, — я не могла есть. Даже думать о еде не могла.
Родители меня не трогали, за прогулы не ругали. Спасибо им огромное: они дали мне возможность всё пережить самой. Это необходимо было сделать, и я справилась. Правда, справляться пришлось достаточно долго. Мечту свою я хоронила очень медленно.
Замедляла процесс "излечения" одна простая мысль, которая постоянно, двадцать четыре часа в сутки, крутилась в моей голове. Это был вопрос: "Чем Арина Иванова лучше меня?".
Обыкновенная девушка, каких миллионы. Выше меня ростом и прилично плотнее. Фигура у меня лучше, волосы длиннее, кожа нежнее. Но Слава, — тот самый неприступный Слава, — полюбил её, именно её. Это видно даже по фотографиям. По тому, как он смотрит на Арину, как обнимает её.
Эти фотографии надолго стали моим кошмарным сном. А что было бы со мной, если бы я увидела Славу с Ариной наяву?
Почему она? Почему не я?
Я долго, но тщетно пыталась найти ответ на этот вопрос, пока не поняла, что ответа у этой загадки не существует. Ведь я не могу ответить на вопрос, почему сама я вот уже шесть лет люблю Славу, а не Алика, который с детства влюблён в меня.
Вспомнив тогда об Алике, я даже не подозревала о том, что его предсказание сбудется, и он вновь появится в моей жизни.
* * * * * * * * * * * *
В университете я появилась лишь спустя неделю. Тогда же впервые вышла из дома с тех пор, как отказалась от поездки. Собираясь на учёбу, старалась поменьше смотреть на себя в зеркало, ибо ничего хорошего меня в зеркале не ожидало.
Когда пришла в универ, ни у кого даже сомнений не возникло, что я болела, хотя справки у меня не было. Повезло, что период был не сессионный, учебный год начался всего месяц назад. Я отработала, конечно, пару практических занятий, а в остальном всё обошлось.
Ещё месяц ушёл на восстановление относительного душевного равновесия. Мама предлагала мне сходить на консультацию к психотерапевту, но я решила, что справлюсь своими силами.
Если я начну в девятнадцать лет ходить по врачам и принимать лекарства, что будет потом? В конце концов, безответная любовь — это не самая огромная беда в мире. Люди переживают и не такое. Переживу и я.
Сложнее всего было перестроить собственное сознание, определиться с новыми целями и ценностями. Хотя… Цель как раз была. Если раньше я стремилась к тому, чтобы завоевать Славу, то теперь главной целью являлось излечение, а далее — жизнь без этого стремления к завоеванию Славы.
Как только острая боль, наконец, отступила, внутри меня образовалась пустота, и я пока не знала, чем её заполнить. Одной учёбы явно было недостаточно. Работа в интернете тоже не отнимала много времени и сил. Поразмыслив, я решила начать бегать по утрам.
Ну а что? В здоровом теле здоровый дух, а значит, элементарная физическая нагрузка пойдёт мне только на пользу.
Поскольку от принятых решений я практически никогда не отказываюсь, в магазин за спортивной экипировкой я отправилась в тот же день. В мои планы не входило начинать с понедельника. Я собиралась начать бегать на следующий день, завтра.
Деньги у меня были. Те самые, которые я накопила, а они не пригодились. Конечно, можно было потратить их на какое-нибудь небольшое путешествие, но я так долго мечтала об осеннем Питере и собиралась туда, что пока даже помыслить не могла о какой-то другой поездке. Тем более, в одиночестве.
Так уж получилось, что близких подруг у меня не было и нет, хотя человек я достаточно общительный. Приятельниц и хороших знакомых довольно много, но на этом всё.
Моим лучшим другом долгое время был Слава. А теперь друга не было вовсе. Переписку со Славой я постепенно сводила к нулю, мне по-прежнему было тяжело с ним общаться, да
