Запретная одержимость - М. Джеймс

— Конечно. Увидимся.

Когда? Я хочу спросить, но сдерживаюсь. Я не хочу казаться прилипчивой, или нуждающейся, или навязчивой. Я не хочу, чтобы он знал, как много я о нем думаю, потому что я уверена, что он не думает обо мне столько же. Я друг, но тот, кого он держит на расстоянии вытянутой руки с тех пор, как мы вернулись из России. Он сказал, что его почти не было дома из-за взрывных событий в Бостоне, которые произошли вскоре после этого, длинной череды домино, последствия которых все еще ощущаются у Ирландских Королей, но я думаю, что это что-то другое. Я думаю, это связано с той ночью, с тем, что он сделал, и что это заставило его почувствовать.

Что это заставило его почувствовать ко мне.

4

САША

Последствия того, что я почувствовала, увидев Макса, сохраняются даже после того, как мы возвращаемся в дом, и даже больше, когда я вхожу с девочками и вижу, что Виктор только что вернулся домой. Он рядом с Катериной на диване, воркует с Викторией, и при виде того, как они, прижавшись друг к другу головами, играют со своим ребенком, у меня в горле встает комок. Это такая милая домашняя сцена, на которую я и представить себе не могла, что Виктор способен год назад. И все же с тех пор я увидела его совсем с другой стороны, особенно с тех пор, как мы все вернулись из России.

Возможно, у них с Катериной было трудное начало, но нельзя отрицать, насколько безоговорочно они влюблены друг в друга сейчас. Видя их вместе, я всегда испытываю боль за то, что у них есть, вплоть до того, что даже начинаю подумывать о том, чтобы последовать совету моего психотерапевта и окунуться в неизведанный мир свиданий.

Я хочу этого для себя… быть любимой и лелеемой кем-то настолько безраздельно. Но я также и боюсь этого. Я видела так мало хорошего от мужчин и так много ужасов, которые они готовы причинить. Со временем Виктор стал положительным примером хорошего человека. Я встречала и других людей из его окружения, других лидеров мафиозных семей, хороших по-своему, плохих по-другому, но всегда готовых сделать то, что необходимо для их семей. Но ни один из них не тот мужчина, которого я бы хотела для себя. Они достаточно красивы и с любовью преданы своим женам, но от них исходит собственническая, хищническая аура, которая меня пугает. Лиам был ближе всего к тому, чтобы стать кем-то, к кому я чувствовала искру, но он никогда не был в сфере возможного. Он принадлежал Ане с того момента, как увидел ее. Все они пугают меня, по крайней мере немного. Только Макс никогда не заставлял меня чувствовать страх. И не только это, но я не могу себе представить, насколько неловко и неуверенно я буду чувствовать себя на свидании. У меня нет опыта романтики и секса по обоюдному согласию. Меня никогда не целовали и не прикасались с желанием, только похоть и насилие. Мне трудно доверять кому-либо, особенно за пределами того маленького безопасного круга, который я здесь для себя создала. Я даже не завела друзей, кроме Катерины и других женщин, с которыми она дружит. Другие женщины из совета фонда Сирши, мои самые близкие друзья: София, Сирша, Ана и Мэгги.

Макс — единственный мужчина, которому я по-настоящему доверяю без колебаний. Единственный мужчина, с которым я могу представить себя, когда пытаюсь. Это всегда его красивое лицо, его теплые карие глаза и его манящая улыбка. Я не хочу хотеть никого другого, но и вечно оставаться одной я тоже не хочу. Однажды все дети вырастут и разойдутся, чтобы жить своей собственной жизнью. Тогда Катерина и Виктор все еще будут друг у друга, но кто будет у меня? Кому я отдам всю свою любовь, когда Андреевы в ней больше не будут нуждаться?

— Как прошел день, Саша? — Виктор поднимается с дивана, оглядываясь, чтобы увидеть, что я вошла, в то время как Аника и Елена сломя голову бегут за своим отцом, перебивая друг друга на ходу. Он повышает голос, чтобы его было слышно поверх них, улыбается и обнимает своих дочерей. — Как город?

— Загазованный и шумный, как обычно. Но я зашла в кофейню, которая мне нравится. — Я закатываю рукава рубашки, подхватывая Дмитрия на руки, прежде чем он успеет отползти слишком далеко от своего игрового коврика. — И в церковь Святого Патрика.

— О? — Виктор приподнимает бровь. — Не совсем обычное место для тебя. — Он очень хорошо знает, что мои самые нелюбимые воскресенья, это те, когда они с Катериной решают отвезти детей в церковь Святого Николая. Иногда они решают справиться сами, просто чтобы избавить меня от неприятных воспоминаний, которые это навевает.

— Мне это стало нравиться больше. — Я пожимаю плечами, отметая любой намек на то, почему я нахожу собор Святого Патрика успокаивающим. — Это тихое место, где можно посидеть.

— В последнее время здесь не очень-то тихо, это точно, — говорит Виктор со смешком, быстро целуя Катерину и вставая. — Мне нужно заняться кое-какими бумагами в моем кабинете, но зайди за мной перед ужином, любимая. — Он подмигивает ей, и Катерина краснеет, но на ее губах играет едва заметная улыбка.

Он думает, что ведет себя сдержанно, но я точно знаю, чем они будут заниматься в его кабинете, пока я собираю детей на ужин. Поскольку Катерина после беременности чувствовала себя достаточно хорошо, Виктор не мог оторваться от нее. Это часто заставляло меня чувствовать крошечный укол ревности, на который, я знаю, не имею права, но в глубине души я хочу знать, каково это, когда кто-то испытывает ко мне такое желание, и не в состоянии оторвать от меня свои руки, нуждаться во мне таким голодным, волчьим взглядом, которым Виктор иногда смотрит на Катерину, когда думает, что больше никто этого не видит. На что бы это было похоже, если бы кто-то, кому я доверяю, смотрел на меня с таким голодом? Заставило бы это меня тоже почувствовать желание, а не страх? Заставило бы это меня почувствовать ту глубокую, ноющую потребность, которую я так сильно хочу испытать?

Есть только один мужчина, который когда-либо заставлял меня чувствовать это, и он единственный, кто никогда не ответит взаимностью. Это кажется несправедливым.

Ужин уже подан к тому времени, когда появляются Виктор и Катерина, держась