Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич
Мой список мести прожигает дыру в моём кармане. На нём всё ещё написано имя Эндрю. Для этого есть причина. Я надеюсь, что это та причина, о которой он приехал поговорить со мной.
— Я надеялась провести немного времени со своим отцом, — начинаю я, но Чарли уже улыбается и отмахивается от меня.
— Всё в порядке, милая, ты езжай со своим другом. На самом деле я был обеспокоен тем, что «Форд» всё равно может туда не доехать. — Он берёт одну из моих сумок с пыльной подъездной дорожки и передаёт её водителю лимузина, забирая сумку у меня из рук, прежде чем крепко меня обнять. — Мы скоро снова увидимся, я обещаю, — говорит он мне, и я знаю, что он имеет в виду Родительскую неделю. Мм-м. Как будто это не было катастрофой в прошлом году. Я до сих пор не знаю, что вывело Чарли из себя. Я начинаю сомневаться, смогу ли я когда-нибудь узнать. — Я хочу, чтобы у тебя были друзья, — говорит он мне, целуя меня в щеку и отступая назад.
— Я люблю тебя, — молвлю я ему, и он улыбается мне в ответ.
— Я тоже люблю тебя, милая.
«И ты единственный человек, кто действительно меня любит», — думаю я, пытаясь не позволить чувству пустоты в моей груди взять верх. С тех пор как составила список, я была полна решимости, почти отчаяния вернуться в академию и надрать кому-нибудь задницу. Стоя сейчас здесь и прощаясь со своим отцом, я чувствую, что всё не так просто.
Помахав напоследок, я направляюсь к лимузину и сажусь на прохладное заднее сиденье из-за кондиционера. Сиденья обиты роскошной коричневой кожей, в углу есть телевизор, мини-холодильник и несколько постельных принадлежностей. Эндрю уступает мне место на сиденье побольше, то, что перпендикулярно его.
Водитель закрывает дверь, и мы трогаемся с места, медленно объезжая трейлерный парк Круз-Бей, прежде чем снова оказываемся на главной улице. Эндрю первым нарушает молчание.
— Я бы написал тебе раньше, но мои родители наложили на меня полный летний запрет на переписки, телефонные звонки и социальные сети. — Он делает паузу и вздыхает, глядя на тонированное заднее стекло. — Они узнали о… — наступает долгая пауза, но Эндрю не нужно добавлять слов. Я знаю, что он собирается сказать. «Они знают, что я встречаюсь с парнем».
Мы просто смотрим друг на друга, и мои щёки розовеют. Я чувствую себя ужасно из-за того, что я сделала с Мирандой и Эндрю, но… Я не совсем уверена, что была единственной, кто совершал ошибки. Я готова выслушать его, но пока его имя по-прежнему в моём списке. Миранда… Я не думаю, что смогла бы отомстить ей, даже если бы захотела. Кроме того, в отличие от любого другого Голубокровного в Бёрберри, она не является членом печально известного Клуба Бесконечности.
— У тебя неприятности? — спрашиваю я, пытаясь осмыслить эту концепцию. Какой родитель стал бы наказывать своего ребёнка за то, что он гей? Это выходит за рамки моего понимания. Может, мой отец и бедняк, но он любит меня, несмотря ни на что. Что-то столь несущественное, как сексуальные предпочтения, никогда не смогло бы отнять это у меня.
— Я… — Эндрю вздыхает и откидывается на спинку сиденья, закрывая глаза. Я помню встречу с ним в прошлом году, то, что он сказал. «Мне не настолько повезло, и я определённо не настолько гей, к сожалению. Между нами говоря, большинство девушек здесь уже помолвлены». Мм-м. Бедный Эндрю. Он уже скрывался. — Я помолвлен.
— Ты… что?! — я задыхаюсь и начинаю кашлять так сильно, что Эндрю в конце концов достаёт мне холодную банку содовой из холодильника. Я открываю крышку и делаю большой глоток, пока он морщится.
— Мои родители выбрали для меня невесту. Я либо женюсь на ней, либо буду отрезан от финансов и отвергнут семьёй. — Он смотрит на меня через весь лимузин так, словно это самая нормальная, заурядная вещь на свете — родители, угрожающие отречься от своих детей.
— Я… — я делаю глубокий вдох и отставляю свой стакан в сторону. — Мне правда жаль.
Эндрю пожимает плечами, но я вижу, что это давит на него.
— Неужели это настолько плохо — быть… — он замолкает, и его глаза слегка расширяются, как будто он думает, что, возможно, разозлил меня.
— Быть бедным? — спрашиваю я, и он снова пожимает плечами. Может быть, он подумывает о том, чтобы последовать зову сердца и сказать своим родителям, чтобы они поцеловали его в задницу? Может быть, и нет. Но с его образованием в Бёрберри он мог поступить в любой колледж, получить хорошую работу… и тогда он мог бы сколотить своё собственное состояние. — Зависит от обстоятельств. — Наши взгляды встречаются, и что-то проходит между нами, вспышка нервной энергии. — Ты накачал меня наркотиками?
Рот Эндрю открывается, а затем резко закрывается. Он стремительно отводит взгляд.
Когда я составляла список, я чуть не вычеркнула его имя. Сначала я сделала это. Но потом я начала думать о том дне, когда мне обрезали волосы. Было трудно точно вспомнить, что произошло, потому что каждый раз, когда я пытаюсь получить доступ к этим воспоминаниям, я думаю о том, как Тристан занимался сексом с Киарой Сяо над раковиной в женском туалете.
— В то утро мы вместе завтракали, — говорю я, выдыхая и закрывая глаза. На самом деле я не хочу знать ответ на этот вопрос. Когда я открываю их снова, Эндрю пристально смотрит на меня. — И я не думаю, что это сделала Миранда.
— Ты поверишь, если я скажу, что сожалею об этом? — шепчет он, и я чувствую, этот гнев внутри меня, словно огненные муравьи, ползающие по моим венам, кусающие меня, побуждающие меня к действию. — Если от этого станет немного лучше, я остался поблизости, чтобы убедиться, что они только испортят твои волосы…
— Что ещё они могли сделать? — рявкаю я, мой голос превращается в рычание. Это хорошая практика для меня — противостоять Эндрю. По сравнению с Идолами он просто котёнок. — Я отращивала волосы всю свою жизнь. Мне нравились мои волосы. — Я протягиваю руку, чтобы коснуться коротких прядей у себя на голове. — Я приняла перемены, но это не делает их правильными. — Теперь я задыхаюсь, моё сердце бешено колотится в груди. — Это тоже было на спор?
— А ты как думаешь? — спрашивает он меня, и мы снова пристально смотрим друг на друга. — Теперь ты знаешь, как работает Клуб Бесконечность. — Я поджимаю губы и
