(не)Однофамильцы, или кофе с бывшим (СИ) - Лиза Осокина
— Может давай займемся делом?
Это была моя любимая фраза. Мне приходилось ни раз ее повторять, когда нам давали совместные задания. Он быстро загорался и быстро остывал. Чтобы довести дело до конца, мне приходилось много с ним ругаться.
Дмитрий поднял на меня глаза, и по его взгляду, который огненной лавой разливался по моей коже, я поняла что он вспомнил не все наши годы занятий, а тот самый один единственный раз, когда я сказала ее совсем в других обстоятельствах.
Глава 12
У нас был последний госэкзамен по гражданскому праву. Самый сложный и объемный экзамен за всю нашу учебу. Стояла одуряющая жара, мы тосковали среди раскаленного асфальта города. Нет, конечно, была попытка позаниматься на берегу реки, периодически окунаясь в приятную прохладу воды и жаря параллельно шашлыки. Но количество выученных билетов при этом равнялось нулю.
Подготовка уже стояла поперек горла, Шумский все больше бухтел, что ему надоело, я в ответ шипела о его безответственности. Мы все больше раздражали друг другу.
Поэтому когда я зашла в комнату в строгой юбке, с пучком на голове, туфлях на шпильке и скомандовала: «Давай сначала займемся делом», Димка обреченно потянулся к учебнику на полу. Пришлось наступить на учебник и похлопать линейкой по ладони. Я помню, как взгляд мужа медленно скользил по ноге в провокационной сеточке все выше и выше и как застрял в расстегнутых пуговицах рубашки. Я жестко за подбородок подняла его лицо и потребовала смотреть мне в глаза. Я была очень строгая учительница.
Это было что-то новенькое. В наших отношениях я всегда была ведомой, и инициатива обычно была с его стороны. Такая игра и неожиданная смена ролей были как взрыв бомбы. Он посмотрел на меня, и его взгляд, сначала растерянный и неверящий, стал жадным, наглым и горячим. В его расширившихся зрачках было такое безумное желание, что на секунду я испугалась, но уже сама не могла остановиться. Правда командовала я недолго. Подчинить это воплощение строгости для него было делом принципа.
Тот день изменил нас. Раньше мы никогда не демонстрировали чувства публично. Но теперь неважно где мы были: на улице, среди знакомых, да везде, мы стали постоянно держать меня за руку, обнимать, целовать. Дома или нет, я чувствовала его подчеркнутое внимание, нежность, заботу. А я перестала стесняться говорить о том, что хочу: булочку, кофе или что-то погорячее.
Прошло ровно пять лет, и он снова смотрит таким безумно обжигающим взглядом, словно имеет на меня какие-то права. Он смотрит так, что моя одежда как будто испаряется, и я чувствую своей обнаженной кожей, как его взгляд гладит меня меня по плечам, ключицам, груди. Я просто вспыхиваю как спичка. Лицо заливает яркий румянец, а внутри неожиданно все сводит от желания быть с ним, прикасаться к нему, чувствовать, как его руки одновременно нежно и сильно прижимают к себе. Слишком мне хорошо было с ним раньше. И никак это не вычеркнуть из памяти.
Мы смотрим в глаза друг другу, и я снова не могу отвести взгляд. Я даже пальцем пошевелить не могу. Я как кролик перед удавом, нет сил ему сопротивляться. Я слышу как что-то говорит Милана, но не реагирую. Как же она нам мешает. Как все люди вокруг нам мешают! Не могли бы они просто оставить нас вдвоем?
Милана говорит еще громче, и это действует как ушат холодной воды. Я опускаю глаза, а потом прошу официанта принести воды. Я не могу понять сколько мы с Шумским смотрели друг на друга. Наверное, несколько секунд. Но во рту просто пустыня Сахара, трясутся руки и кружится голова. Боже, что я же я творю! Я не должна на него так реагировать.
— Что ты хочешь? — хриплым голосом спрашивает Шумский.
То, что я хочу на самом деле, я никогда не скажу тебе вслух. Но предложение у меня есть.
Глава 13
Дмитрий
Я смотрю на нее и понимаю, что опять не понимаю ее. Моя неразгаданная тайна. В суде она была снежная королева, вышла за дверь и она хулиганка, сейчас — деловая щучка. Обглодает глупышку Милану, та и не заметит. Своей непредсказуемостью она сводит меня с ума. Всегда сводила.
Я думал, что я повзрослел и вижу людей насквозь. Утром мне показалось, что мир прогнул ее под себя. И теперь она такая как все, холодная стерва с пустыми разговорами о тряпках. Я готов был уехать. И если бы не увидел, как она играет с мальчишкой, то уехал.
Несколько минут, и мой тщательно выстроенный мир летит ко всем чертям. Все мои цели, все будущее, которое я так тщательно спланировал, машут мне ручкой. Пока, мы больше не увидимся. Теперь у меня есть только одна цель. Которая сейчас сидит передо мной и бросает косые взгляды, надеясь, что я их не замечу.
Зато я смотрю на нее не отрываясь. И чем больше смотрю, тем больше понимаю, как я ошибался. И утром, и тогда 5 лет назад. Я не должен был ее отпускать.
Интересно я один вижу, как она прячет себя настоящую? Костюм, туфли, весь этот марафет безупречный. Можно в палату мер и весов как идеальную деловую женщину. А в ушах не золото с бриллиантами, а какая-то ассиметричная хрень, наверняка авторской работы в одном экземпляре. Как она всегда любила. И в глазах черти жгут костры.
Но переговоры ведет отлично. Красава просто. Присоединение, комплимент, аргумент, выгода. Я, конечно, тоже так делаю, поэтому работу мастера могу оценить по достоинству.
Хотя кого я обманываю. Мне сейчас вообще не важно, что она говорит. Такая нежная, такая желанная. Я смотрю на ее губы и знаю, какие они мягкие, я смотрю на завитки волос около шеи и знаю, как сладко пахнет ее кожа. Каким богам мне молиться, чтобы мы остались наедине хотя бы на пару часов?
И когда на мой телефон начинают сыпаться десятки уведомлений, я сначала хотел отключить звук. Но потом понял, что кто-то услышал мои молитвы. И это мой шанс. И я не упущу ни его, ни мою женщину.
И тут она говорит «Давай сначала займемся делом». У меня просто сносит крышу. Ты добить меня решила, зараза? Я же по глазам вижу, что ты все помнишь. Можешь по моим прочитать, что я прям сейчас готов увести тебя, снять эти строгие тряпки и любить тебя до звездочек в глазах.
