Заложница монстра (СИ) - Ивона Куш
Я не успела даже отвернуться. Матвей почти сразу заметил меня, повернув голову влево. Я не успела далеко уйти, осталась возле клуба. И это была моя ошибка.
На его лице снова заиграла жесткая ухмылка. Капля проследил за взглядом друга и тоже заметил меня. Их грелки так же решили утолить любопытство и прожигали меня откровенно недовольными взглядами.
Как ни странно, подойти ко мне решил не Новак, а Капылов. Довольно чему-то ухмыляясь, он остановился прямо напротив меня. Осмотрел с ног до головы, будто в первый раз видел. А потом выдал:
— Сколько за быстрый перепихон, красотка? Обещаю, буду нежным. Если ты сделаешь мне приятно.
Сказав это, он мерзко рассмеялся. У него всегда были плоские шутки, которые понимал только он. Даже Новаку не всегда было весело. Но сейчас он явно был доволен произнесенной другом шуткой. Их сомнительная компания так же хихикала, что-то живо обсуждая. К их словам я не прислушивалась. Плевать.
— Капля, — мне снова приходилась контролировать свои эмоции. Смотреть прямо, хотя хотелось послать все к черту и все-таки сбежать отсюда. — Твой тонкий стручок даже опытная проститутка не поднимет из мертвых. Долго ты еще будешь злоупотреблять виагрой? Или сменил средство для поднятия своего ма-а-а-аленького друга? — Я даже руками показала, насколько маленькое у этого парня достоинство.
— Ты, тварина… — начал было Капля, и замахнулся на меня, но тут Новак вдруг решил прийти мне на выручку.
Он в последний момент перехватил руку друга и завел ее ему за спину, выворачивая. И как успел так быстро оказаться рядом? Только что стоял возле черной машины, которую подогнал незнакомый мне молодой человек. Скорее всего, работник клуба.
— Ты не перебарщиваешь, Капля? — спросил он у Ника. — Это моя игрушка. Если поломаешь, сам костей не соберешь.
— А зачем жалеть игрушку? — спросил у Матвея Капля. — Ничего с ней не случится. И она никому ничего не скажет. Не так ли?
Он попытался высвободить свою руку из захвата Новака, но у него ничего не вышло. Хватка у Монстра была крепкой. Успела прочувствовать ее сегодня на себе.
— Я твои не ломаю, — кивок головы в сторону трех девушек, которые сейчас грели уши, прислушиваясь к разговору мужчин. — И ты мою не трогай. Словами можешь бить, но руками — нет. Все понял?
— А пихать в нее я могу? — снова засмеялся Капля, сверля меня нехорошим взглядом. Из-за этого его не очень-то привлекательное, скуластое лицо, стало еще более отталкивающим. — В этом случае я буду вдалбливать другим местом.
Новак нанес удар. Резкий, быстрый настолько, что я не сразу поняла, что случилось и почему Капля стал оседать на мокрый от начавшегося недавно дождя асфальт. Держался он при этом то ли за живот, то ли за то самое место, которое хотел в меня пихнуть.
При одной только мысли, что и он начнет со мной играться с позволения Матвея, мне снова стало не по себе. Тогда я лучше наложу на себя руки, чем стану настолько униженной в своих глазах.
— Ты плохо понял, Капля, — склоняясь над другом, процедил Новак. Сжал с силой кулаки, будто снова готовился к удару. — Она моя, — последнее слово он выделил интонацией. — И если ты посмотришь в ее сторону, я лично отрежу твой хрен. Ясно?
— Ты че, Новак? — удивленно спросил Ник. И таки да, он держался за причинное место. Смог немного выпрямиться, и я увидела. — Охренел? Да кто она такая? Игрушка! Так почему ты за нее переживаешь?
Ответа не последовало. Судя по всему, Новак понятия не имел, что на это сказать. Зато кулаки расслабил и стал выглядеть более невозмутимым. Словно не он только что врезал другу, который пытался меня ударить. И я бы сказала спасибо… Если бы на месте Матвея был другой человек. И он не купил меня за кругленькую сумму денег.
— Пополз до тачки, — наконец, произнес Новак. — И без лишних слов. Иначе придется снова показать тебе, что можно говорить, а что лучше не стоит.
Капля испугался. Я видела, как расширились его глаза, а кожа стала более бледной. Он с трудом поднялся на ноги и поковылял к автомобилю, у которого, словно кошки над валерьянкой, кружили три девицы. Новак же отходить от меня не торопился. Следил за Каплей, пока тот не залез в машину. И уже после повернул голову ко мне.
— Если продолжишь здесь топтаться, подумаю, что хочешь продолжения.
— Это то, чего я никогда не захочу, — процедила.
Стало еще холоднее. Мое тело начала бить мелкая дрожь. Или это близость Матвея настолько меня пугает, что я не могу контролировать себя? Зато силы отлипнуть от стены нашлись. А потом я шустро, насколько это было возможно, направилась к метро. Побежала бы, но со стороны это бы показалось странным. Да и не хотелось доставлять Новаку такое удовольствие.
Останавливать меня и на этот раз никто не стал. Поэтому до метро я дошла спокойно. Да и до дома доехала без приключений. Показалось даже, что это передышка перед очередными проблемами, которые не заставят себя ждать.
И, к сожалению, я оказалась права.
Вовы дома не было. Мать не спала, ходила по своей комнате из угла в угол и набирала номер сына. Я застала ее как раз в этот момент. Единственное, что успела сделать — это сбросить в прихожей обувь. А потом помчалась к матери в комнату, смотреть, что происходит. Помимо того, что она ходила и сбивала углы, еще и материлась, как сапожник.
— Что случилось? — спросила, смотря на мать сверху вниз. Она была ниже меня и более хрупкая. Из-за болезни вообще стала похожа на призрака.
— Вовка не берет телефон, — пробормотала мать, всхлипывая. — С утра дозвониться не могу. С ним точно что-то случилось.
— Он недавно мне звонил, — сказала спокойно. На самом же деле была возбуждена не меньше, чем мать. Потому что понимала, в какие неприятности он мог вляпаться за столько короткий срок, что мы не разговаривали. — Все было хорошо. Не переживай и ложись спать. Завтра… я расскажу тебе кое-что хорошее.
— Почему завтра? — не поняла мама. Посмотрела на меня недоверчиво. — Если новости хорошие, то почему не рассказать их сейчас?
— Иначе ты точно не заснешь. Но обещаю, они хорошие.
— Как я могу спать, когда сын не ночует дома?
— Он частенько не приходит домой, — вздохнула устало. — И сегодня не исключение. Скорее всего, он сейчас у Лизки. Или у Ольки… Или кто у него сейчас, я уже запуталась. Так что не волнуйся.
Мама колебалась недолго. Все-таки болезнь слишком
