Без права выбора - Слава Доронина
Неужели, и в самом деле, нашпиговал эту комнату камерами?
В ответ хотелось дерзить ему, как и Марату, но я понимала, что делать этого нельзя, ведь этим лишь сильнее буду его провоцировать к совершению не совсем приятных для меня вещи.
— Спасибо, я, действительно, неважно себя чувствую после ранения, – произнесла тихим и нетвердым голосом.
А чувствовала себя так, словно меня заперли в клетке со львом.
— Боишься меня, Катя? – спросил и обвел глазами мое лицо.
После секундных раздумий покачала головой, а в глазах Родионова вспыхнул интерес, но сам взгляд сделался жестче. На самом деле я испытывала к этому мужчине больше чем страх и точно знала, что такие люди способны на многое. Когда в нашей семье приключилась беда, а мне пришлось пойти работать официанткой в ресторан, часто ловила на себе распутные взгляды подвыпивших клиентов. Несколько раз получала предложение провести вечер за деньги, но всегда отказывалась. А после того как появился живот, уже никто и не обращал на меня особо внимания. Но сейчас взгляд черных глаз вызывал внутри дикую волну паники.
6
Катя
— Подойди ко мне, – произнес Родионов глухим голосом.
Я опустила взгляд и заметила на подлокотнике кресла бокал с темной жидкостью. Он пришел, чтобы окончательно утвердиться в своей власти надо мной? Взять плату за то, что отцу помогут выжить в тюрьме? От непристойных картинок, замелькавших в воображении, у меня до жжения стянуло мышцы внизу живота. Я всегда старалась держаться подальше от таких мужчин, как Родионов. Опасных, имеющих власть и, судя по испепелявшему меня взгляду, мало знающих о морали.
Повисло долгое и напряженное молчание. Я боялась пошевелиться, так и стояла, словно парализованная пристальным взглядом темных и хищных глаз, пока Родионов сам не поднялся на ноги. Он медленно приблизился, а я инстинктивно вскинула подбородок и сильнее сжала кулак на своем полотенце, чувствуя, как на коже выступили огромные мурашки.
— А говорила, что не боишься, – голос зазвучал мягче, но этот взгляд…
Так на меня еще никто и никогда не смотрел. Тем не менее я не желала для себя такой участи и не хотела становиться очередной игрушкой этого мужчины. Мне и без того казалось, что вся грязь мира прилипла ко мне толстой броней и никогда от нее больше не отмыться.
— Я видел твою медицинскую карту, ты уже давно не девственница, и мне не нравится, что строишь из себя невинную недотрогу.
Ощутив в груди болезненный укол, плотно сжала челюсти и уставилась на изгиб его шеи, лишенный волос.
— Ты ведь не понаслышке знаешь, как неприятно терять дорогие вещи? – это был риторический вопрос, не требующий ответа. Я понимала, что правильнее будет молчать, но не сдержалась.
– Ваша невеста была вам так же дорога, как и ребенок для родной матери?
– Я пришел не для того, чтобы вести разговоры о равнозначности вещей и событий в жизни. Если мы никак не выражаем эмоций от какой-либо потери, это не говорит о том, что их на самом деле нет.
– Сомневаюсь, что такие, как вы, могут испытывать чувство сожаления!
– Думаю, у тебя есть все шансы задержаться в этом доме на длительный срок. Ты мне нравишься внешне, а я не очень люблю впускать в свою жизнь незнакомых людей. Моя погибшая партия была вхожа в число проверенных контактов.
Мне безумно захотелось убежать из этой комнаты и оставить мужчину одного. Его мощная энергетика творила со мной что-то необъяснимое. Меня обуревали такие сильные эмоции, что взрывалась голова.
– Я – не она. Мне нравилась моя жизнь – новой для себя я не хочу.
— Ты слишком разговорчива, – снова кивнул на мой кулак, а его губы скривились в ехидной усмешке.
— Вам будет приятно, если я буду спать с вами ради выгоды или денег? Или из страха? А сама в это время думать, как мне омерзителен ваш дом и вы сами? Я мечтаю сбежать из этого места. И найду способ это сделать...
— Мне будет плевать, о чем ты будешь думать в этот момент, Катя. Или ты полагаешь, мне волнуют чувства вещей в моем доме, когда я к ним прикасаюсь? – я ощутила, как вспыхнула от злости и раздражения. – Когда я хочу выпить стакан воды, то подхожу к холодильнику, беру бутылку, наливаю жидкость в стакан и пью.
Он протянул ко мне руку и ловким движением стянул с меня полотенце. Я задрожала мелкой дрожью, ведь обнаженной меня видели только Стас и врачи в медицинском учреждении и уж точно не смотрели такими глазами, как этот дьявол. Да, я не девственница, у меня был секс, но таких взрослых и прожженных жизнью мужчин, никогда не было. И мне не нравилась собственная реакция на этого человека.
— У тебя хорошая фигура, – оценивающим взглядом пробежался по моему телу и задержался на моей груди.
Кажется, ему было все равно до моих шрамов. Как и до отметины от пули, выглядящей так, словно об меня затушили окурок сигары. А еще внизу живота осталась красная полоска – шов от кесарева сечения. Мне экстренно провели операцию, когда началась отслойка плаценты, а сама я потеряла много крови.
Родионов коснулся пальцами моих сосков и будто невзначай провел ими по моему полушарию, рисуя незамысловатые линии на коже. Он, и в самом деле, получал удовольствие от этих движений? Ему нравилась моя ледяная маска и презрение во взгляде? Действительно хотел от меня именно таких эмоций?
— Ты вполне сгодишься на роль моей любовницы, пока я не найду другой, более подходящий для себя вариант, – обошел вокруг меня и остановился сзади.
Я лопатками чувствовала его колючий взгляд. Соски затвердели, а сама я вытянулась, словно натянутая струна, готовая в любую секунду лопнуть от напряжения. Мне не страшно было подчиниться воле этого человека, но я боялась, что он причинит мне боль. Вдруг он был извращенцем?
Родионов больше меня не касался, но я знала, что он продолжает смотреть на меня.
— Ты думаешь о непристойностях, да, Катя? – снова произнес мое имя с нотками чувственности.
Мне не хотелось поддаваться его чарам, сдаваться этому натиску не подконтрольных эмоций, которые блокировали поступление воздуха в легкие. Хотя, возможно, если я позволю мужчине заиметь надо мной власть, стану покорной, то это значительно упростит мое пребывание и жизнь в этом доме?
