Ботаник vs. Плохиш - Анастасия Дронова
— Да ладно, — смягчилась я. — Ты не так уж и не права. Сережка сегодня пару раз просыпался.
— Понятно.
В груди сжалось от вранья. Но не могла же я сказать, что я пол ночи ворочалась, думая о Владе. Не конкретно о нём-о нём, а о том, что он вчера ляпнул. Из-за его невинного замечания, весь день скатился будто под колеса трактора. За уроки я села поздно, еле уснула. И впервые за 2,5 года проспала! Поэтому на голове, вместо идеально уложенных выпрямленных волос у меня был аккуратный пучок, подколотый китайской шпилькой (которой если что можно ткнуть одного обнаглевшего субъекта под ребра или в глаз).
Коснулась заколки, проверяя на месте ли она, или я спросонья воткнула в волосы карандаш или того хуже — дешевые палочки для вока.
Нет. Все на месте. Может и правда, у меня сегодня взгляд какой-то не такой… Жаль нет зеркала поблизости — то старое, что было в нашем маленьком тропическом уголке (расширении коридора напротив кабинета биологии, уставленным кадками с растения, в основном папортниковые и суккуленты) давно убрали.
— Эй! Рома! — завидев свое ученика на дому, она радостно замахала ему, едва не прыгая от восторга. Повернулась, чтобы убедиться.
Да. Это Роман Кравченко. Нечасто можно его заметить в школе за 20 минут до начала занятий.
Интересно, что побудило в нем такую жажду знаний?
— Привет, — он улыбнулся во всю ширь рта, а потом наклонился и…
— Воу!
Настя и Рома прервали короткий, целомудренный поцелуй отпрянули друг от друга и смущенно отвернулись. Рома принялся искать что-то (видимо очень важное) в своей сумке, а Настя стала с преувеличенным интересом разглядывать листья фикуса Робуста.
— Прости. Просто не ожидала, — не хотела смущать подругу. — Я думала, он тебя бесит…
Конечно же, я так не думала. Просто Торихина часто это повторяла, и я решила ей подыграть.
— Ну вот как-то так, — промямлила она, краснея еще больше, и наклоняясь ближе к цветку понюхать несуществующий бутон.
— Вот это новости… — в первые за утро улыбка не выглядела так, будто её растягивали на дыбе.
— Только никому! — встрепенулась Настя, так резко выпрямившись, что чуть не уронив цветов. Ее темно-русые волнистые волосы растрепались еще больше. — Если Кашернова узнает мне крышка!
— Причем тут Ангелина? — нахмурилась. Надеюсь, в наклевывающемся романе Настюха не занимает одну из вершин треугольника…
— Ну ты же в курсе, что она с Пешковой и Фубовик и Незрицкой уже застолбили себе в пару на выпускной самых сасных мальчиков нашего класса. Начиная с Чернышева!
Смешок вырвался сам по себе.
— Чернышев во главе списка? Или они его с конца составляли?
Настя наклонила голову к плечу и округлила глаза, будто спрашивая, не чокнутая ли я?
— Искренне не понимаю, ЧТО в нем такого, — небрежно бросила я, поправляя кадку с крошечным миртовым деревом на подоконнике. Так и хотелось схватить его и унести домой. Наличие жёлтых листиков красноречиво говорило: вряд ли кто заботится о том, чтобы растение получало достаточно влаги. Хорошо хоть догадались поставить на свет.
— Как что?
Повернулась к Насте.
О. Мы все еще застряли на теме Влада. Я бы охотнее поговорила о маленьком дереве счастья.
— Он симпатичный, даже красивый. Высокий, мускулистый, но не перекаченный, — прикусила губу, чтобы снова не фыркнуть. Интересно, она, что его кубики пересчитывала? — К тому же умный. И вы бы были замечательной парой!
Ах, вот откуда ноги растут у этих дифирамбов… Я уж подумала, что тут у нас мексиканские страсти: «Начала встречаться с парнем, чтобы ближе подобраться к его другу, от которого без ума»…
Возвела глаза к потолку, но проигнорировала последнее утверждение. С моим мнением по этому вопросу Торихина уже ознакомлена.
— Умный? Чернышев? Если у него в облаке телефона находиться голая фотка директора, в какой-нибудь пригодной для шантажа позе, то это не делает его умным!
Упс. Кажется, я сказала то, что действительно думаю.
Настя еще большее округлила свои и без того круглые зеленые глаза.
— Вообще-то, — мятное дыхание защекотало ухо, я вздрогнула. Но не отступила. — У меня есть такая фотка… Только не в цифровом виде.
— Я так и знала!
Повернулась на каблуках. И это была моя ошибка. Он оказался слишком близко. Теперь я даже могла разглядеть едва заметную родинку на его левой щеке.
Неудачное время шарахнуться в сторону, когда позади тебя стоит фикус в огромной кадке. Не удивительно, что я потеряла равновесие. Настя охнула вместе со мной, но я по счастью (если можно так выразиться) не переломила стебель своей задницей и не поцеловала пол, потому что Чернышев, хоть и не состоял ни в одной из спортивных команд нашей школы, имел неплохую реакцию. Едва я опасно покачнулась в сторону — он удержал меня в вертикальном положении. Но и у этого была своя цена — всю биологию и пол математики я ерзала на стуле от фантомных ощущений прикосновения его пальцев к моей талии.
Он хоть и не сдавил мой бок слишком сильно — все же надо будет проверить выскочили ли синяки. Может, он мне вообще аппендикс повредил ли еще что — странной щекотке в животе и перепадам температуры (меня бросало то жар, то в холод все сорок минут с небольшим) должно быть разумно объяснение.
— Соколова.
— А? — оторвала взгляд от тетрадки и непонимающе уставилась на… бабушку? Не поднялась, а где Сергей Анатольевич? И почему я не заметила, что его заменяет бабушка?! Все. Сегодня прихожу домой, делаю уроки и… сразу спать.
— Что за «А»? — губы бабушки сжались в тонкую линию. Она так недовольно посмотрела на меня, что нельзя было даже предположить, что мы родственники.
— Вы что-то хотели, Регина Егоровна?
— Так-то лучше, — кивнула она.
Я уже готовилась к тому, что она вызовет меня к доске решать пример. Но сфокусировав взгляд, я сразу поняла, что что-то нет так — доска была чиста.
— Я заметила, что ты, сидишь одна. А я очень ценю в людях способность к правильной организации пространства.
Не поняла, как вяжется одно с другим. Но на всякий случай кивнула.
И тут прозвучало худшее:
— Чернышев.
— Да, Регина Егоровна.
Пхф. Подлиза.
— Ты тоже сидишь один. Пересядь.
— Как скажите.
ЭЭЭЭ?!
9
А где протесты? Где го хамское: «Sorry, don’t speak Russian» или «Ага, щас!». Хоть он такого никогда не говорил, но все же… Где лозунги: «Свобода! Равенство! Братство!»?
— А…
Открыла рот и тут же захлопнула: взгляд бабушки, казалось, мог разрезать сталь, словно нож кусок свежеиспечённого хлеба. Спорить не вариант. А
