Содержанка - Ольга Вечная
— О. Не извиняйся, я понимаю. Это ты меня прости, что так вышло с розами. У мамы аллергия, я не могла принести цветы домой. И мне… просто некуда было их деть.
Лгу безбожно, но что уж поделаешь. Брови Алекса ползут вверх, и меня уже не остановить. Мы, спортсмены, во всем идем до конца:
— Она сразу начинает чесаться и может задохнуться.
Какая чушь! Алекс моргает.
— Понял. Только на розы?
Щеки вспыхивают, остатки слез испаряются моментально, как вода с раскаленной сковородки. Он спрашивает… как будто хочет что-то еще мне подарить?
— Да, только на них. Особенно на красные. Я тоже не люблю эти цветы. И мне жаль, что так вышло. Вот. Честно, жаль. Хотела написать тебе, но не нашла слов.
Облегчение, которое я испытываю, становится колоссальным! Как же хорошо, что у нас есть рот и мы можем с его помощью разговаривать.
Алекс приседает и смотрит теперь снизу вверх. По-прежнему серьезен, взгляд прямой, и становится не по себе от внимания. Но при этом не хочется, чтобы оно заканчивалось. В эти минуты мне жизненно необходимо внимание. Любое.
Уголок его губ дергается.
— Ива, поехали отсюда.
— Сейчас? — Приподнимаю брови.
— Как допьешь шампанское.
Он все еще сидит на корточках, будто у моих ног. На нас поглядывают, из-за чего пульс ускоряется. Возможно, кто-то сделает пару фотографий.
— Я хотела поддержать подруг, — пожимаю плечами. — Для этого и приехала.
Лиза как раз оставляет пост, и ее место занимает Лена. Принимает идеально верную позицию и обольстительно улыбается.
— Они так уж нуждаются в поддержке? — спрашивает Равский. Не отрывает глаз от меня. — Или ты просто любишь себя помучить?
— Что? Нет. Просто моя семья здесь, и я не представляю, где еще могу находиться.
— Где угодно.
На сотовый приходит уведомление: меня отметили на фотографии. Машинально снимаю блокировку, смотрю: «Бывшая звезда художественной гимнастики Ива Ершова расплакалась на фотосессии. Бедняжка!». Отметила меня Лиза, написав под постом: «Ива, мы все равно тебя любим!»
Качаю головой. На меня снова все смотрят с сочувствием и жалостью. Это хорошие, естественные эмоции добрых людей, но вытерпеть их невозможно. Я прижимаю руку к груди, чтобы хоть немного унять сердцебиение. Зачем я приехала? Какая дурочка.
Осушаю бокал залпом, закрываю губы ладонью и отдаю его Алексу.
— Отлично, — хвалит он. — Поехали.
— Но куда?
— Попробуем поместить тебя в какое-нибудь другое место и посмотрим, что из этого получится.
Алекс помогает встать на ноги. Поворачивается спиной и слегка приседает. Улыбаюсь и, кажется, схожу с ума. Потому что обхватываю его за шею. На руки бы ни за что не позволила себя взять, а так… ситуация походит на дружескую акцию. Он берет мой костыль и бодро несет нас к выходу.
Шампанское кружит голову, я вдыхаю терпкий аромат туалетной воды Равского и тихо посмеиваюсь. Посты о том, что известный бизнесмен украл Ершову с фотосессии, намного веселее, чем фотографии рыдающей гимнастки.
Его машина стоит на парковке буквально в двух шагах от центрального входа. Новая черная тесла, разумеется. Идеально чистая. Блестящая в густых лучах летнего солнца.
— Твое стремление защитить планету восхищает! — говорю я наигранно пылко, когда Алекс опускает меня на ноги и надевает темные очки.
— Это исключительно для имиджа.
— Эй! Не оправдывайся!
— У меня дома за диваном норковая шуба спрятана, — вторит он, и я смеюсь в голос.
— Не верю!
— Хочешь покажу?
Мешкаю. Еще немного, и я окажусь на его диване, может быть в шубе, но без белья. Пора бы притормозить.
Алекс тем временем подходит к пассажирской двери, дергает за ручку, потом стучится. Еще раз. И еще. Ругается сквозь зубы, берет мобильный и звонит.
— Да, я здесь, — выдает с налетом раздражения. — Открой, пожалуйста.
Оказывается, в салоне есть водитель, который, наконец, открывает нам двери.
— Погоди-ка минуту, — говорит мне Алекс, обходит теслу и стучится в водительское окно. — Коль, выйди, пожалуйста.
— Зачем? Вообще, рано ты. До пяти же вечеринка.
Равский хмурится.
— В глаза посмотри. Блядь, Коль… что со зрачками?
— Да всё нормально, я спал просто! — На улицу выходит парень лет тридцати. Светлые волосы, сутулые плечи. Приятный на лицо, с небольшим, но бросающимся в глаза животом. — Алекс, не начинай, а? — Водитель потягивается, зевает. Поворачивается ко мне и улыбается: — Здрасте.
— Привет!
Думаю, водитель у Алекса один и он тоже видел, как я выбрасываю розы. Смотрит теперь с явной насмешкой. Неудобненько с одной стороны, а с другой… У Равского весь персонал такой борзый?
Алекс по-прежнему хмурится, скрещивает руки.
— Что? — разводит свои Николай. Меняется в лице, не то паникует, не то злится. — Ну поехали в клинику, раз такие предъявы! Либо едем, либо прекращай.
Он бросает на меня раздраженный взгляд, затем сует ладони в карманы и, понизив голос, проговаривает с мольбой:
— Отвезу вас, куда нужно. Доставлю в лучшем виде. Я нормально работаю. Слышишь? Нормально!
— Ладно, показалось, наверное. Это от недосыпа. Я дальше сам, на сегодня ты свободен.
Николай вновь бросает взгляд в мою сторону.
— Ну как хотите. До метро добросишь?
— Не-а.
— Супер! Сначала оскорбили при девушке, а теперь еще и ищи, Коля, остановку сам!
Неудобно, что я невольно стала свидетельницей не то чтобы ссоры — скорее напряженного разговора, который явно не для моих ушей. Не нахожу ничего лучше, чем юркнуть в машину и, заняв место рядом с водительским, уткнуться в мобильный. В нашем чате на троих уже куча сообщений! Я быстро пишу, что очень устала и Алекс предложил отвезти домой.
Вскоре Равский садится за руль, включает панель.
— Это мой родственник, двоюродный брат, — торопливо объясняет. — Обещал его матери, что помогу с работой. У него были проблемы с алкоголем, и мне теперь все время чудится, что он бухой.
— Кажется, он обиделся.
— Да? Я ведь просто спросил.
Алекс пожимает плечами. Выглядит слегка напряженным. Выкручивает руль, и машина трогается. Я пристегиваюсь. Нам обоим неловко. Это вроде как второе свидание, я не должна была попасть на разборку братьев. Алекс молчит, хочется успокоить, что ничего страшного. В своей жизни я видела много ссор, и пожестче. Но если начну, то как раз сделаю акцент на ситуации.
В итоге целую минуту мы едем в тишине, затем Алекс произносит:
— Николай пока на испытательном сроке.
— Если не пройдет его, как ты уволишь брата? Не случится конфликта?
— Хороший вопрос, Ива. Где ты была со своим дельным замечанием две недели назад? — Равский стреляет в меня глазами и усмехается, тем самым разряжая обстановку.
Я же смотрю на стремительно удаляющуюся гостиницу, где осталась вся моя семья, частью
