Цвет греха: Алый - Александра Салиева
Забираю бутылку и вливаю в себя значительно больше, чем сперва, почти до дна выпиваю. На языке остаётся терпкий виноградный привкус. Внутри становится значительно теплее. А мысли уплывают к образу того, о ком речь. И пусть я вовсе не собиралась думать о нём, но слишком уж заманчиво увидеть незнакомца ещё раз, хотя бы издалека. Просто, чтобы знать, что с ним всё в порядке, не зря я старалась и мучилась.
– Я только получила диплом. Зачем он мне, если не удивлюсь, буквально завтра, я выйду замуж, а затем буду домохозяйкой, чья самая великая цель в жизни – угодить мужу, а ещё нарожать побольше детишек и не забыть причесаться, да накраситься, ибо неповадно выглядеть стрёмно в высшем свете? – язвлю с расстройства. – Но да, зря я всё-таки не спросила “кто?”, – после недолгих раздумий соглашаюсь с Ниной. – Так хоть бы заранее начала готовиться к тому, как от него избавиться, – допиваю остатки вина и поднимаюсь на ноги, чтобы убрать пустую бутылку.
– Там ещё два Бакарди есть! – доносится мне в спину от подруги. – Тащи всё! Будем строить планы по избавлению от всех твоих незваных женихов! А то мой на меня точно обидится, если я вместо своей свадьбы твою планировать начну!
Мне, как и ей, два раза повторять не надо.
Где-то на середине первой бутылки рождается нехитрый план не только по избавлению от моего потенциального жениха, но и на случай, если за ним последуют другие. К окончанию этой бутылки к основному плану добавляется запасной – найти и подобрать другого жениха, угодного не папочке, а лично мне, глядишь родитель от такого сюрприза придёт в праведный ужас и вообще передумает меня замуж выдавать за кого бы то ни было. К началу второй бутылки Бакарди подруга решает, что все обсуждаемые нами контрмеры должны быть не только радикальными, но и срочными, соответственно начинать поиски необходимо прямо сегодня и даже сейчас, хоть в самом ближайшем клубе. К тому моменту, как становится пустой вторая бутылка, я согласна с ней по всем пунктам.
В конце концов, разве может быть хуже, чем уже есть?..
Глава 4
Эва
Несмотря на позднее время, город совсем не спит. И даже больше. Ни разу прежде я и представить себе не могла, насколько всё вокруг может дышать жизнью. По-настоящему. Пусть не светит солнце. Ночные огни сверкают до того ярко, что буквально переполняют теплом и жаждой новых впечатлений. А может я просто-напросто прежде не пила столь глобально… Не суть. После того, как к содержимому двух бутылок рома в нас с Ниной добавляются новые шоты, так и вовсе всё плохое – случившееся прежде, перестаёт иметь значение. Звучный такт музыки на задымленном танцполе перебивает последние мысли в моём разуме. Лёгкое головокружение, порции новых разноцветных шотов, и я готова не просто забыть – вообще никогда не вспоминать, по крайней мере, пока эта ночь не закончится. Но то я. Нина, кажется, более трезва и всё ещё помнит о нашей священной миссии по спасению моей персоны от навязанной родительской кабалы. Она же тыкает пальцем в сидящего с другой стороны барной стойки блондина, который тоже замечает нас.
– Слушай, а разве это не… – задумывается девушка, пристально разглядывая того, о ком речь. – … ну, как там его?
Худощавый, хотя кажущийся не малого роста даже с такого расстояния, в пижонской рубашке по последним тенденциям и всклокоченными волосами – мне он тоже кажется знакомым. Но мозг ни в какую не хочет работать настолько интенсивно, чтобы выдать нужную информацию, по крайней мере вот так сразу. Сосредоточиться на нужном воспоминании из былого никак не выходит.
– Джозеф Хардвиг, во! – опережает и в этом меня Нина.
Озвученное имя бахает в мой мозг, подобно раскату грома.
Так тоскливо в один миг становится…
Нет, не потому что она сообразительнее меня. Просто я этот экземпляр мужского пола всё-таки тоже вспоминаю. Неудивительно, что не сразу. Последний раз мы с ним виделись в младших классах. Мне потом пришлось школу сменить. Из-за него же, кстати. А от прошлой версии Джозефа Хардвига в нынешнем варианте существуют лишь впалые скулы и дотошно приверженный взгляд, направленный в мою сторону.
Как она вообще его узнаёт?
Столько лет проходит.
Или может, мне всё же везёт, и она обозналась?
Ага, как же…
Не везёт, так не везёт!
– Привет, Джо! – машет ему рукой Нина.
Перехватываю её шальную конечность и прячу обе наши руки за барной стойкой, саму девушку и вовсе загораживаю собой, повернувшись спиной к тому, чьё внимание она так опрометчиво привлекает.
– Я не настолько не хочу замуж, – ворчу на неё, опасливо косясь в ту сторону, где находится самый жуткий прилипала в истории моей жизни.
А тот… самым подлым образом столь же радостно машет нам в ответ, словно и не замечает случившейся заминки. Даже выкрикивает попутно что-то, хотя из-за громыхающей музыки ни черта не слышно. И это не самое худшее. Едва секунда-другая, а блондин вовсе поднимается на ноги, уверенно и быстро продвигаясь между посетителями в нашу сторону.
Что я там про то, что хуже быть уже не может, вещала?
Оказывается, может!
Ещё как может!
Вот прямо сейчас!
Вместе с…
– Ну, здравствуй, малышка Эви, – раздаётся аккурат над моим ухом какой-то подлостью судьбы очень даже различимо.
Срочно нужен новый шот!
А лучше сразу два. Или четыре.
Чтоб память совсем-совсем отшибло, и меня отпустил бы начинающийся нервный тик по поводу озвученного прозвища. Да, я была самой мелкой в классе, и это его данное мне “малышка Эви” прицепилось ко мне потом лет на пять, не меньше. А ещё жутко бесил сам факт того, как он опять коверкает моё имя. Настолько, будто я снова в начальной школе оказываюсь. Как и тогда, с пробуждающимся желанием воткнуть в болтливого зануду циркуль, лишь бы заткнулся и отвязался, перестал таскаться за мной по пятам, каждый раз оказываясь там же, где я.
Но мы ведь не в начальной школе…
Да и Джозеф – больше не очкарик-ботан со склонностью к сталкерству. Наверное. Ну, по крайней мере, очков я на нём точно не наблюдаю, а значит и на всё остальное надежда тоже может иметь место быть. Последние десять лет я вообще о нём ничего не слышу, ничем не напоминает он о себе.
Получается, отлегло?
– И тебе привет, Нина, – тем временем чуть приподнимает голову блондин, здороваясь с моей спутницей.
Неприязненное чувство, вызванное сохраняющейся слишком
