Принцесса из села 2 - Светлана Штауб
— Боже! Это не офис, а проходной двор какой-то!
Не обращая внимания на недовольство босса, Ира продолжила:
— Как вы можете?! — девушка начала с обвинений.
Конечно, она толком-то и не знала, что вообще произошло. Она вообще не была уверена, что Вероника расстроилась из-за Германа. Однако, она знала про Вероникин день рождения. Несмотря на то, что они с Вероникой не виделись уже довольно давно, в тот день Ира позвонила подруге и поздравила её. Конечно же, Ира не могла не поинтересоваться, собирается ли подруга праздновать. И, конечно же, она оказалась ошарашена заявлением подруги, прозвучавшим из трубки:
— Нет, вряд ли… Кажется, Герман даже не помнит про то, что у меня день рождения.
Поэтому сейчас, ворвавшись в кабинет босса, Ира примерно понимала суть произошедшего. А если и нет, то, так или иначе, день рождения имеет в этом скандале не последнюю роль. Она чувствовала. Она знала, что проблема не в работе. Хотя и на работе у них тоже хватало проблем…
— Герман Дмитриевич! — воскликнула Ира. — Как вы смеете, я вас спрашиваю?! — Ира резко дёрнула рукой, указав в сторону выхода. — Сейчас же пойдите и извинитесь перед Вероникой!
В помещении повисла тишина.
Первой зашевелилась Диана. Она замотала головой, пытаясь подобрать подходящие слова.
— Вот это… да… — указывая пальцем на Иру, говорила она. — Я бы… ну… да… хотела бы я иметь такую же подругу… — Диана обернулась к Герману и обратилась уже к нему. — Мне кажется, эта ненормальная даже под поезд бросится, ради твоей подружки.
— Если надо будет, брошусь! — на эмоциях прокричала Ира. Только чуть погодя поняла, какую глупость сморозила. Хотя… почему же глупость. Они с Вероникой такое пережили… Не удивительно, что Ира теперь готова на подобные поступки. Но… всё же… бросится под поезд… немного перебор, — подумала про себя Ира. Вернувшись из размышлений, она произнесла: — Мы с Вероникой пережили кое-что серьёзное, поэтому да… я готова на многое ради неё. Она мне дорога, Герман Дмитриевич. И, надеюсь, что вам тоже. — Немного подумав, Ира добавила: — А если нет, тогда я отказываюсь работать в этой компании.
— Да вы издеваетесь… — нервно потирая лоб, сказал Герман. — Что? Как только в кампании настали трудные времена, все тут же решили бежать?! Эти… — Герман схватил лист бумаги, что попался ему под руку, и гневно смял тот, — Бегут как крысы, с корабля! Сволочи!
Он ударил кулаком по столу.
Тем временем Михаил, порядком подуставший от представления и просиживания в одной и той же позе, зашевелился. Он опустил одну руку, размял шею, а затем и вовсе поднялся на ноги.
— Герман, не думай, словно весь мир крутиться вокруг тебя. Ты действительно обидел Веронику. Я бы ни за что такое не простил. А насчёт того, что все бегут… — Михаил взял паузу. Он пожал губы, дёрнул плечами, после чего сказал: — Так ты ведь и сам всех увольнял из-за пустяков. Почему же теперь хочешь, чтобы люди держались за твою кампанию?
— За мою? Мою кампанию?! — взревел Герман.
— И это всё, что ты услышал? — хладнокровно ответил Михаил. — После всего, что я сказал, ты зацепился за это идиотское словосочетание? Герман, — серьёзно взглянув на друга, Михаил замотал головой, — ты эгоист. Совсем не важно, чья эта кампания, даже в такой непросто период. Моя, твоя, наша, ваша — это не имеет никакого значения. Важно только то, что за человек ею управляет. Если ты и дальше будешь думать только о себе, не удивляйся, что совсем скоро от твоей кампании ни останется ни следа.
Михаил развернулся, слабо кивнул Ире, стоящей посреди офиса, и направился к выходу. Перед тем, как покинуть кабинет, он услышал разгорячённое:
— Только о себе?! По-твоему, я думаю только о себе?! Да я только и думаю, что об этом грёбаном агентстве!
Говорить Михаил ничего не стал. Он бы мог развернуться и добавить что-то вроде: «Да, верно, в этом и суть. Ты думаешь только о кампании, но забываешь о работниках. Ты зациклился на себе и своих желаниях, прикрылся этим агентством и умудрился ранить всех, кто был готов ради тебя на многое», — эти слова крутились у Михаила на языке, но он промолчал. Он молча закрыл за собой дверь, взглянул на опустошённую Ксению, что уже не справлялась с горой бумаг, лежащей на её столе, слабо улыбнулся, когда женщина взглянула на него, а затем спокойно отправился в свой кабинет.
— Что это вообще было? — сразу после ухода зама, спросил Герман.
Диана помотала головой.
— Похоже, братик, у тебя серьёзные проблемы, раз уж я единственный человек, у которого ты интересуешься, что происходит с твоей жизнью.
Герман взглянул на Иру, всё ещё стоящую посреди кабинета.
— У вас есть ещё вопросы? — спросил он у неё.
Ира была готова стоять на своём до последнего. Она твёрдо кивнула несколько раз.
— Конечно есть. Вы ведь до сих пор не ответили.
Пытаясь скрыть раздражение, Герман ответил как можно более сдержано:
— На что? На что я должен был ответить, Ирина? На вашу истерику?
Однако и это не помогло, так как начальник то и дело дёргался, точно ненормальный. Точно вот-вот подорвётся и начнёт кричать, размахивать руками или вовсе, чего хуже, — станет кидаться предметами.
— Вы не сказали, извинитесь ли перед Вероникой, — пояснила Ира, сделав вид, что её ответ был очевиден.
Герман поджал губы, глубоко вдохнул и нехотя выдавил:
— Ира, пожалуйста, поговорим об этом позже?
— Хорошо, — сказала Ира. Она развернулась, сделала вид, что собирается уходить. Герман даже успел немного расслабиться. Но… Девушка замерла, развернулась обратно и, подняв указательный палец, произнесла: — Если что, заявление я оставлю на ресепшене. Была рада с вами поработать, Герман Дмитриевич, — выдавив циничную улыбку, Ира поспешила покинуть кабинет.
— Да что же это, твою мать, такое! — взорвался Грман.
Оба кулака ударили о столешницу. Он айкнул, ощутив слабый укол боли. Поднял больную руку, взглянул на неё и увидел, как из открытой, кровоточащей раны торчит кусочек кольца. Кольца, которое он носил с собой последние два месяца. Это было то самое кольцо, которое, как
