Мой чужой муж - Екатерина Ромеро
Мечусь к двери, отчаянно дергая за ручку.
– Выпусти меня! Немедленно!
Марат никак не реагирует на мои слова, лишь закуривает сигарету, ставя на стол пепельницу. Он стоит прямо напротив меня, возвышаясь надо мной как гора, порабощая своей дикой энергетикой.
На нем идеально выглаженная белая рубашка с дорогущими запонками и черный костюм с блестящей пряжкой ремня. Начищенные туфли сверкают на фоне блеклого света комнаты.
Опасная близость к мужчине и ощущение закрытости спирают мне мозги. Как же сильно я хочу убежать отсюда. Во рту становиться невыносимо сухо, в висках пульсирует боль. Мне становиться плохо лишь от одного его присутствия.
– Не ори. Тебя тут никто не услышит. Так что, Дарин, как поживаешь? Хреново выглядишь, кстати. Затаскала тебя жизнь блядская.
Он усмехается и наливает себе коньяк в стакан. Делает пару глотков, а мне хочется разбить этот чертов стакан о его голову.
– Ты скотина! Из-за тебя я останусь без дома уже через четыре дня! Неужели тебе мало твоей мести. Я не верю, что ты не знал, где я вижу теперь. Марат, зачем, как ты мог…
– Ха, как я мог? А как ты могла предать нас? Как ты посмела изменить мне? Ты, сука, рога мне наставила как последнему оленю, репутацию мою сорвала перед всеми. Я строил все заново все эти годы, с нуля, забираясь туда, где я теперь.
– Верь в то, что хочешь. Думай что пожелаешь. Мне уже все равно. Но дом отбирать не смей. У меня ребенок.
– Ты договаривай, не стесняйся. Тот ребенок, которого ты успела нагулять от чужого мужика, будучи замужем за мной. А потом за моего пыталась выдать. Так иди к папаше. Чего ко мне приперлась?
Сжимаю кулаки.
– Я не знала, что это твой ресторан, иначе духу моего бы тут не было. И да, у моего ребенка нет отца. Есть только я. Открой дверь. Я просто уйду.
– Нет, не так быстро. Тебе же нужны деньги, не так ли?
– Только не от тебя!
– Я могу купить весь твой дом вместе взятый. И тебя в том числе.
– Денег не хватит.
Марат подходит ко мне вплотную, отчего я невольно вжимаюсь в дверь спиной. Выхода нет. Он наступает. Пытаюсь скрыть свою дрожь перед ним.
Мужчина тянется к моему лицу рукой, но я резко убираю ее, отталкивая. Я боюсь его нового, совсем не знаю его теперешнего, но в то же время готова задушить голыми руками. Мне больно, когда уйти так просто от него не получается.
Марат снова перехватывает мое лицо, на этот раз с силой сжимая его и заставляя посмотреть в эти такие чужие серые глаза, возвышающиеся с высоты его роста. Я едва ли достаю ему до плеча.
– У меня хватит денег. Можешь не сомневаться. Ты не так дорого стоишь, как думаешь. Моей власти достаточно для того, чтобы лишить тебя всего. В одну минуту. Тебя не примут никуда. Даже на самую грязную и паршивую работу. Ты будешь скитаться по улицам, ища пропитания и крыши над головой. Шевели мозгами девочка. Одно мое слово, и ты будешь гореть в аду. Одно мое действие, и ты будешь снова купаться в шоколаде. Я дам тебе крышу над головой и работу, если примешь одно мое условие. Выбирай.
Слезы катятся по щекам. Как же я ненавижу его. До мозга костей просто. Марат за эти годы стал куда более жестоким, словно из камня высеченным. Как же я не увидела этого сразу. Он беспощадный и самодовольный зверь. Ему плевать на всех, кроме себя.
Я вырываюсь из его захвата и подбегаю к столу. Выхода нет. Я в клетке с хищником. Не могу его видеть. Поворачиваюсь спиной, обнимая себя руками и пытаясь хоть как-то унять дрожь в теле. Истерика уже подступает к горлу.
– Чего ты хочешь?
Марат подходит ко мне сзади, от чего я тут же ловлю стаю мурашек. Он очень высокий и крепкий. Ему ничего не стоит использовать меня прямо здесь. От страха подгибаются коленки, когда он проводит рукой по моей шее, перекидывая волосы на плечо. Еще никогда так сильно я не была зажата с этим мужчиной. Он был моим первым, самым близким и родным во всем, а теперь передо мной совершенно чужой человек. Чужой и опасный.
Мороз проходит по коже, когда он наклоняется и шепчет мне прямо в ухо:
– Тебя. Хочу трахать тебя сейчас. Прямо здесь разложить на столе и ебать как самую грязную шлюху, которой ты и являешься.
Отбегаю пулей от него. Не могу сдержать слез.
– Ненавижу тебя! Тебе не получить меня никогда!
– У тебя четыре дня, и будешь видеть небо синее над головой. Подумай мозгами, если они еще остались у тебя. Что ты выбираешь?
– Гори в аду, Батуров! Никогда я не выберу тебя. Вовек, слышишь?
– Не зарекайся. Поживем, увидим. А теперь пошла нахрен отсюда.
Мужчина открывает дверь, и я вылетаю из этого проклятого места за секунду. Бегу, даже не оглядываясь, роняя слезы. Как же сильно я ненавижу его. Даже не вериться в то, что тот, которого я когда-то смела любить, оказался жестоким и бездушным монстром.
Едва ли успеваю хоть немного заглушить истерику, дойдя до дома. Полинка не должна видеть моих слез. Испугается только, волноваться будет. Быстро смахиваю их с лица. Проскальзываю в квартиру и окидываю лицо холодной водой, ужасаясь своего отражения. Вся заплаканная с красными глазами. Волосы сбились в кучу.
Вытираю лицо и иду к дочке. Она, как обычно, встречает меня и лезет обниматься. Моя маленькая и самая родная обезьянка.
– Мамочка! Что ты мне плинесла?
Заглядывает в мою сумку, от куда я обычно ей апельсины и яблоки достаю. Сегодня там пусто. Мне на что было купить ей витамины.
– Малышка, ты ужинала сегодня?
– Да. Кашу. Не вкусная она.
– Полинка, а где няня?
– Не знаю.
В душе холодеет. Как няня могла ее одну оставить. Как давно Поля сидит тут сама, а если бы снова приступ…Господи. Обнимаю малышку и беру на руки. Несу в комнату. На столе нахожу записку.
“Не могу больше тут работать. Платите мало, а ребенок сложный, болезненный. Извините”.
Не могу сдержать слез. Сволочь. Как она могла бросить Полю одну, не предупредив меня заранее.
Впервые за долгое время срываюсь и плачу, прикрывая лицо руками. У меня нет работы, совсем скоро не будет жилья. Мне не
